Подвижность

Способность тела артиста откликаться на малейший стимул так важна, что заслуживает отдельного названия. Я использую слово «подвижность».

Ирине нужно тренировать подвижность, чтобы ее внимание было подвижным. Способность тела артиста откликаться на малейший стимул бесценна. Невозможно переоценить важность подвижности, хоть ее и сложно описать словами. Конечно, бывают персонажи, чей отклик на стимулы минимален. Но это уже решает персонаж. У самого хладнокровного героя боевика, если он сыгран хорошо, глаза будут полны жизни и мысли. Его глаза будут подвижны. В моменты серьезного зажима артисты подавляют свою природную подвижность и отвергают все возможности движения. Когда актерская игра течет живо и свободно, когда артист чувствует себя уверенно, он рассматривает любые возможности движения, даже если потом некоторые и отвергает. Неподвижность может производить сильное впечатление. Но это должен быть выбор. И, даже отвергнутые, почти все возможности движения обогащают невидимую работу и поддерживают способность артиста быть живым на сцене. Подвижность Ирины драгоценна. Последующие упражнения направлены на то, чтобы помочь Ирине освободить ее подвижность.

Движение и мишень

Когда нет расстояния, мне некуда стремиться. Если я нахожусь ровно там, где хочу оказаться, у меня не будет путешествия. Без расстояния нет пути, а значит, нет возможности движения. То, как мы двигаемся, как и все, что мы делаем на сцене, полностью зависит от мишени. Мы двигаемся не в вакууме. Мы двигаемся из-за чего-то; мы двигаемся только в контексте чего-то. Движение или жест – такая же реакция на чужое действие, как любая реплика. Мы двигаемся, чтобы чего-то добиться. Мы двигаемся, чтобы изменить мишень. Мы двигаемся прежде всего потому, что видим мишень, а точнее, потому, что видим: мишень уже действует, как в случае с забывчивым бизнесменом. «Я ерзаю на стуле» не такой полезный взгляд на ситуацию, как «шов в брюках такой неудобный, что заставляет меня ерзать на стуле».

Артисты видят всем телом.

Упражнение «Послание»

Эти упражнения нужно использовать, а не понимать. Они помогут раскрепостить зажатого артиста, если несколько простых правил соблюдаются и наблюдатель внимателен.

Ирина работает со словами «Нет! Вот ты, вот я, а вот пространство». Это «Послание». Правило упражнения состоит в том, что текст послания, когда он определен, ни в коем случае нельзя менять. Ирина должна уважать неизменность этого отрывка текста, как если бы это была высокая поэзия.

В сцене, которую Ирина пытается «разжать», «ты» – это Ромео, «я» – это Джульетта, а «пространство» – балкон, сад, семья в доме, Верона, то есть весь конкретный мир Джульетты. Ирина повторяет эти слова, обращаясь к Ромео, держа в голове ситуацию Джульетты и изо всех сил играя сцену. Ирина видит Ромео, который не понимает конкретную разницу между этими тремя понятиями, и она обязательно должна эту разницу до него донести. Ирина в какой-то момент расстроится из-за банальности текста, и это расстройство активизирует тело и воображение Джульетты. С каждым разом Ирина будет находить все более изобретательные и убедительные способы заставить Ромео понять такую важную разницу. Постепенно Ирина забудет о самовыражении в Джульетте и вместо этого начнет всеми силами – голосом, тоном, жестами – пытаться повлиять на Ромео.

Когда Ирина исполнит упражнение в первый раз, наблюдатель заметит, что она видит одно и то же в случае каждого из этих трех понятий. Она бессознательно смешает ты, я и пространство в одно целое, и уничтожит расстояние между ними. Но ты, я и пространство должны отличаться друг от друга. Это правило настолько очевидно, что его легко забыть. Оно невидимо, как кислород, и так же необходимо для артиста.

В реальной жизни нам не приходится искать различия между этими тремя понятиями; разница очевидна и принципиальна. Но на репетициях мы часто не замечаем принципиального в погоне за чем-то более изысканно-сложным. Ирина никогда не должна забывать, как важно различать эти понятия, когда она играет. На сцене различия между ними слишком легко размываются, что ведет к большим проблемам для артиста.

Это упражнение часто выявляет тягу к контролю, которой артист мешает сам себе. Невидимый контроль мешает инстинктам артиста взаимодействовать с окружающим миром. Подобный «контроль» – одно из детищ страха, особенно губительное для актера.

Передай другому

Ирина может использовать свое расстройство, передав его персонажу. Актрисе нужно представить, что расстраивается не она, а Джульетта. Пусть Джульетта отчаивается из-за того, что Ромео не видит столь явной разницы между этими тремя понятиями. Ирина должна передать свое разочарование Джульетте. Пусть именно Джульетта «пытается». Тогда она увидит Ромео, которому нужно объяснить, разжевать и вложить в голову разницу.

Например, этим банальным посланием Джульетта может попытаться выразить следующее:

«Нет, Ромео, ты – Монтекки, а я – Капулетти; через эту пропасть нам не перешагнуть. Нас жестоко разделяет не балкон, а наши имена».

Или послание:

«Нет! Вот ты, вот я, а вот пространство».

может также означать:

«Нет, Ромео! Ты – мужчина, я – девушка, а люди любят сплетничать; для меня в наших отношениях ставки куда выше!» – и так далее.

Когда ставки повышаются, мы все начинаем «пытаться», даже если это попытка замереть, когда вокруг палатки, где мы находимся, бродит медведь. Единственный, кто должен «пытаться» в ходе упражнения, это Джульетта, а не Ирина. Ирина увидит глазами Джульетты Ромео, которому нужно объяснить, что мир, состоящий из этих трех понятий, не таков, каким он его видит. Его картина мира просто ошибочна. Ее собственная картина мира кажется Джульетте верной… и жизненно важной. Поэтому ей необходимо изменить то, что видит Ромео; Джульетте необходимо изменить мнение Ромео.

Текст меняет мнение

Любой текст направлен на изменение чьей-то точки зрения. Есть ли из этого правила исключения? Нет. Предположим, приятель спрашивает: «Паршиво я выгляжу, верно?» И вы отвечаете: «Ты прав. Ты действительно паршиво выглядишь», и тем самым усугубляете его усталость. Подтвердить – тоже значит изменить.

На самом деле в основе любого текста лежит принцип «Я хочу изменить твое мнение». Нам предстоит в этом убедиться.

Ирине нужно увидеть Ромео, по-прежнему не понимающего очевидную и конкретную разницу между тремя понятиями и принципиальную важность этой разницы. И, чтобы заставить его понять, она сделает все, что может. Она может указывать, жестикулировать, метаться, бегать, замирать на месте, кричать, шептать, нападать; а он все не понимает. И она будет продолжать искать верный жест или интонацию, чтобы Ромео наконец понял то, что ему необходимо понять. Джульетта может «показывать» сколько ее душе угодно, ей важно добиться результата. Но Ирина не должна ничего показывать. Это упражнение как раз призвано отделить одно