Рабочий день закончился, я вернулся домой, но эти мертвые менеджеры всё водили и водили хороводы в моей голове. Чтобы прогнать их, я решил что-нибудь почитать. Практически наугад я взялся за книгу об астероидах и кометах английского писателя и астронома Уильяма Нейпьера. Я действительно быстро втянулся в повествование и совершенно забыл о своих мертвецах. Но не прошло и получаса как в тексте, словно назло, мне встретилось упоминание об астероиде Кибела, названном так в честь древнегреческой богини, любительнице оргий и человеческих жертвоприношений. Неприятность была в том, что одна из компаний-гигантов, в которой произошло самоубийство, называлась «Кибела-компани». Это была корпорация, торгующая всевозможной аграрной продукцией: удобрениями, семенами, газонокосилками и прочей сельскохозяйственной ерундой. Естественно, что увидев название астероида, я не мог не вспомнить новость о порезавшем вены менеджере, которую прочел в Интернете днем, а дальше в моем мозгу засверкало целое созвездие электромагнитных импульсов, и перед моим мысленным взором возникла женщина с заплаканным лицом – мать паренька, которая приходила к нам в отделение. Она смотрела на меня умоляюще, она просила назвать убийцу. Но я довольно резко бросил ей, что она попусту отнимает мое время – нет никаких оснований для возбуждения дела – и выставил её за дверь. Она ушла, я вздохнул с облегчением и снова принялся за чтение. Но книга продолжала издеваться надо мной: на этот раз речь пошла об астероиде Иштар из группы Амуров. Иштар была одновременно аккадским божеством плодородия, жадным до человеческой крови, и названием ещё одной компании из списка тех, чьи сотрудники наложили на себя руки. И тут же, через эту же страницу пролетал ещё один любопытный небесный объект – астероид Артемида из главного пояса, хорошо мне известный и, что примечательно, тоже названный в честь древнегреческой вечно юной богини, богини-девственницы, богини-медведицы, которая убивает детей и требует человеческих жертв. Но примечателен он был тем, что компания, в которой работал менеджер, чью мать я только что прогнал в своих мыслях, называлась именно что «Артемида», «корпорация красоты» как гласила их реклама. Я закрыл книгу Нейпьера и задумался. Что за странная мода называть компании именами древних богов? Да ещё таких богов – как на подбор жестоких, с мрачными культами, несущими в себе следы человеческой дикости, чего-то такого, ещё дочеловеческого, животного, того, что сближает древних людей с кошками, поедающими собственных котят или волками, загрызающими одного из сородичей? Я встал с дивана, включил ноутбук и стал просматривать сообщения, сохраненные днем. Я по очереди вбивал в строку поиска названия всех компаний, в которых были совершены самоубийства. Сплошь крупнейшие корпорации и все они странным образом связаны между собой. «Кибела-компани», «Иштар», «Артемида», «Баал», «Торговая компания Кочиметль», «Группа компаний Хадад», «Торгово-производственная компания Молох-М», «Корпорация Кали-энергия» – в каждом названии содержится имя древнего божества. Я не очень силен в мифологии, но кто такие Кибела, Иштар, Артемида, Кали и Молох мне было известно, что же касается Кочиметля, Баала и Хадад, то они тоже вскоре открыли мне свои маленькие людоедские секреты – спасибо новейшему мифологическому словарю. Я оторвался от монитора и обнаружил, что на улице стемнело, и комната погрузилась во мрак, разреженный только белесым свечением экрана. И мне неожиданно стало слишком тихо. Пронзительно тихо и немного жутко. Казалось, что все эти Кибелы и Хадады, нечаянно растревоженные мной, повылазили из своих подземных нор, и стоят у меня за спиной, с любопытством заглядывая в мифологический словарь через моё плечо. Конечно, если спросить меня днем, верю ли я в реальность языческих богов, я однозначно отвечу «нет». Но тогда, ночью, в темноте, начитавшись про зловещие ритуалы жертвоприношений и оставшись один на один со своим воображением, я был склонен отвечать на этот вопрос скорее положительно. Я встал, щелкнул выключателем, и стена электрического света решительно и надежно отгородила меня от первобытного иррационального страха и моих воображаемых демонов.

Но то, что я могу поверить в языческих богов только на несколько мгновений и только в темноте, вовсе не значит, что не существует людей, которые воспринимают их на полном серьезе в любое время суток. Моя догадка мне самому показалась абсурдной и надуманной, но совпадений было слишком много, а никакого другого рационального объяснения я не видел. Руководители компаний решили задобрить своих языческих богов в период кризиса. А поскольку кризис грандиозен, они побоялись, что пучка морковки или тушки ягненка, какими они отделывались раньше, теперь может оказаться недостаточно. Возможно, это было рекомендовано их персональными гороскопами: трудный период, когда, если не хочешь потерять все, нужно чем-то пожертвовать. Возможно, они восприняли этот совет слишком буквально.

Чтобы убедиться, что моя догадка небезосновательна, я решил поискать другие организации, названные в честь требующих жертв богов. Ведь если таких компаний сотня, а самоубийства произошли только в восьми, моя теория мгновенно теряет своё правдоподобие. Я скрупулезно составил список из всех подходящих древних богов – их оказалось не так уж и много, но для такого профана как я, и это оказалось почти что равносильным написанию научной монографии – и затем стал пробивать имена одно за другим, пытаясь обнаружить компании с аналогичными названиями в Интернете. Помимо восьмерки, уже отправившей по одному своему сотруднику в вечность, мне удалось найти ещё лишь одну крупную организацию, носившую имя божества из списка – это был резиновый гигант, названный в честь карфагенской богини, корпорация «Танит-групп». Выходило, что если моя теория верна, то с большой вероятностью в «Танит-групп» очень скоро будет совершенно самоубийство. Было четыре часа утра и, несмотря на две чашки растворимого кофе, которые я выпил подряд, соображал я все медленнее, текст на экране расплывался и зевал всеми своими буквами «о», словно стая голодных птенцов раззявила рты. Чувствуя себя почти Шерлоком Холмсом, раскрывшим тайну собаки Баскервилей, я лег спать. Кажется, впервые в жизни я играл в свою реальную профессию – в следователя – увлеченно, с подлинным, глубоким интересом.

Сегодня я случайно наткнулся на фрагмент из очень старого французского фильма. Начала девяностых годов двадцатого века. Фильм этот, кажется, о крушении Советского Союза. А фрагмент – документальный. Это многочасовая, мавзолейная очередь в первый российский Макдональс. Глядя на эту очередь, чувствуешь себя так, как будто пригласил нового хорошего приятеля знакомить с бабушкой, рассказал ей, какой он культурный и интеллигентный, она накрыла стол, вся такая вежливая и чопорная, а он залез в тарелку руками, и, заглушая своим чавканьем музыку, рассказывает наипохабнейшие истории… Как объяснить эту очередь? Отчего они стоят в ней, как покорные овечки? Разве возможно, чтобы несколько тысяч взрослых людей, ещё вчера так яростно ненавидевших советские очереди за дефицитом, готовы были отстоять несколько часов только затем, чтобы попробовать грошовый, резиновый гамбургер? И больше того, прожевав свой первый резиновый гамбургер, они не испытывают горького разочарования, не чувствуют себя обманутыми. Хуже того, – помню, один старший товарищ рассказывал мне, как в те самые годы его знакомые бережно хранили использованные бумажные стаканчики из Макдольдса, выставляя их в стеклянных сервантах на лучших местах.