Я никогда не верил в мировые заговоры, но в небольшой эксперимент я готов поверить. В то, что в девяностые годы все советские люди были подвергнуты какой-то массированной зомби-атаке. Мне становится легче, когда я думаю, что эти люди в очереди – жертвы заклинателей людей, что они пришли, потому что факир заиграл на флейте свою манящую, волшебную мелодию. Что они поневоле разрушили, зарыли и торжественно накрыли могильным камнем достижения своих отцов и дедов. Но где и как их сделали зомби? Когда я стал думать над этим вопросом, но не смог найти ответа, я рассказал о своих мыслях Боре, и ему пришла в голову шальная мысль. Уж не были ли этими заклинателями людей Кашпировский и Чумак? Два загадочных экстрасенса, которые чуть ли не ежедневно давали установки на всю страну прямо из уютного «Рубина» или «Электрона», в котором и раньше водились «Чародеи», но то были добрые, бескорыстные волшебники, сказочные чародеи-без-обмана. А эти – совсем не из сказки, что за установки они давали? И вода, которую они заряжали, не становилась ли зельем, отшибающим всякую критичность ума? Конечно, это звучит почти безумно. Но чем больше я размышляю над этой Бориной теорией, тем менее безумной она мне кажется. Сам факт, что приёмы деревенской магии потомственной знахарки Агафьи, показанные в телевизоре воспринимались на ура, кажется странным. Ведь этих самых людей, которые с таким азартом заряжали воду, семьдесят лет воспитывали как заклятых атеистов, их приучали насмехаться над знахаркой Агафьей и идти к ученому врачу-терапевту.

* * *

В тот день Лие было неуютно и неспокойно. Андрей совсем запропал. Лие казалось, что внутри, где-то в груди или прямо в сердце, бьется, пытаясь вырваться на волю, неугомонное насекомое. Это насекомое своими мохнатыми лапками и большими крыльями причиняло какое-то неизъяснимое неудобство, еле ощутимую тянущую боль, которая блуждала внутри грудной клетки, и которую хотелось выдохнуть, вытеснить, подавить напряжением мышц, но это никак не удавалось. А тем временем на улице было солнечно и весело, какая-то девочка качалась во дворе на качелях, запрокинув голову, и с закрытыми глазами улыбалась солнцу и небу и Лие прямо в лицо. Потом её окликнули, она спрыгнула, побежала, и обняла стройного мужчину, вышедшего из машины, за шею. Видимо, это был её отец. Лия смотрела на них с неприязнью и завистью. А качели всё качались и скрипели и этот скрип как будто ещё больше нервировал насекомое и Лие мучительно хотелось протянуть руку и остановить его. Она закрыла окно и посмотрела на световые полосы на стенах и на сверкающие дороги из солнечных бликов, которые оставлял на воде свет, бьющий из окон. Она решила пойти прогуляться. Может быть там, на солнце ей тоже станет легко, и она будет переливаться от счастья как эта вода и улыбаться, как девочка, ждущая на качелях возвращения отца. Лия стала одеваться и тут неприятности продолжились. Оказалось, что она где-то забыла накануне свой любимый лиловый газовый шарф.

Через несколько минут она шла по аллее из ясеней. Но их вызывающе яркая зелень казалась ей издевательски чужой, никак не связанной с ней, с Лией. Да что там ясени – весь мир как будто открестился от нее, отказался, не обращал на неё не малейшего внимания, словно она сама была маленьким и уродливым насекомым, которое, чтобы не портить впечатление от общей благостной картины, лучше просто не замечать. Неожиданно что-то защекотало запястье, она подняла руку и обнаружила, что на неё спикировала божья коровка. «Хоть кому-то на этой земле есть до меня дело», – подумала Лия и, позволив коровке ещё немного пообследовать руку, опустила её в траву.

Сегодня утром она прочла в статье, которая случайно попалась ей в Интернете, про квантовую телепортацию. Лия не была сильна в физике и далеко не всё в этой статье поняла, но уловила общую мысль. Идею о том, что во вселенной существует не вполне объяснимая, но совершенно реальная вещь, которую называют квантовой запутанностью. То есть, некоторые предметы – точнее, отдельные частицы предметов, их атомы и электроны, колеблются в унисон. И вследствие этого между ними устанавливается какая-то таинственная связь, простирается невидимая нить, способная передавать информацию об одном атоме другому. Причем эти атомы могут находиться друг от друга на огромных расстояниях. Например, один на Марсе, а другой здесь, на Земле. И хотя между ними не протянуто никакого провода, если с атомом на Земле произойдет какое-то изменение, то спутанный с ним атом на Марсе мгновенно узнает об этом, и наоборот. Эта квантовая запутанность не выходила у Лии из головы. Она который раз за день возвращалась к ней и всё ещё была поражена насколько это удивительно. Это настолько напоминало индуистскую идею о вибрациях, о том, что все из этих вибраций состоит, и люди или предметы со схожими вибрациями притягиваются друг к другу. «А что, если у нас с Андреем квантовая запутанность?», – думала она. Что, если это ощущение какой-то невидимой связи и даже тот внутренний диалог, который она частенько с ним вела, что, если это вовсе не иллюзия, что, если это те самые невидимые нити, которые позволяют чувствовать далекий объект на расстоянии? Ведь говорят же, что между влюбленными существует слабая телепатическая связь, не такая, конечно, чтобы по-настоящему разговаривать на расстоянии, но достаточная для того, чтобы чувствовать сильные эмоции друг друга, чтобы улавливать, когда с человеком на том конце происходит что-то плохое. Что если эта телепатическая связь – это и есть квантовая запутанность части электронов и атомов наших тел? Или, возможно, душ… Лия не знала, насколько её предположения научны, но ей они казались вполне логичным следствием квантовой физики. Непонятно было одно: появляется ли спутанность, когда два человека встречаются и между ними возникают какие-то чувства или она существует и до этого? Возможно эта пресловутая легенда о двух половинках, это и есть мутное отражение идеи об изначальной квантовой спутанности. Но что тогда такое несчастная, невзаимная любовь? Если информация передается в обе стороны, то такой любви просто не должно существовать. Не может быть так, чтобы один чувствовал связь, а второй – нет. Выходит, при невзаимной любви это чувство связи, которое испытывает влюбленный – это иллюзия, ложь, попытка выдать желаемое за действительное. Но она не знала, не могла проверить, что чувствует Андрей. Не могла убедиться, что они запутаны друг с другом и, значит, друг другу предназначены. И её мучили сомнения, ей хотелось какого-то четкого, неопровержимого, буквально научного доказательства, что это любовь и что она взаимная. И понимая, что даже квантовая физика не может дать ей этого доказательства, она чувствовала себя неуютно.

Лия подумала ещё о том, что она может быть связана на атомном уровне с совершенно неожиданными предметами. Например, с теми же божьими коровками, которые ей так нравятся. Или с каким-нибудь невиданным инопланетным растением. Скажем, голубым баобабом, растущим на планете, вращающейся вокруг звезды Сигма Дракона. Или каплей дождя, серебрящейся на листе этого самого баобаба. Но все эти гипотетические спутанности ничуть не уменьшали её одиночества здесь и сейчас. Они были манящи, таинственны, но как будто бы совершенно бесполезны.

И всё же получалось, что её детская идея о том, что можно дружить со звездами не такая уж и бредовая с точки зрения квантовой физики. Ведь что такое дружба, что такое общение, если не обмен информацией? А если её, Лиины атомы запутаны с атомами, например, Меркурия, то выходит, между ними протянута незримая волна, но через неё они мгновенно обмениваются информацией друг с другом. То есть это такая странная, атомарная дружба.