Рома сел на диван. Лена поднялась и пересела к нему. Халат пополз с плеч, обнажая грудь. Парень не реагировал.

— В июле будет классная выставка, — болтал Рома. — Этническая. Я уже проплатил за участие. Представь: неделя в палатке, вокруг всякие неформалы, несколько сцен, непрекращающиеся концерты.

Лена слушала невнимательно:

— Что? Еще раз повтори?

Он рассказал. Ежегодная выставка в чистом поле. Художники, ремесла, промыслы, много музыки.

— А мы-то там зачем? — удивилась Лена.

— Ну, ты подготовишь футболки с разными тематическими рисунками, у нас тоже есть что показать. Вообще, я каждый год участвую. Просто приятная компания, да и весело.

— Да, может быть, — задумчиво произнесла Лена.

— Еще плеснуть? — Рома кивнул на ее бокал.

— Пожалуй…

— Ты ничего не ешь, — заметил он, подливая вино и подавая бутерброд.

«Он что, издевается?» — подумала Лена, отталкивая руку с бутербродом. Игра в недотрогу наскучила. Она сидела перед ним битый час, едва прикрытая халатом, а он вместо того, чтобы наброситься на нее, срывая одежду, спокойно рассуждает о работе да подливает вино. Рома что, ненормальный?!

— Я пойду. — Лена резко поднялась и запахнула на себе халат.

— В чем дело? — почти искренне удивился он.

— Да так, дела… — Она рванула в ванную, заперлась там и, с трудом сдерживая злые слезы, кое-как оделась. Затолкала в пакет мокрую мочалку, полотенце, косметичку. Отдышалась.

Рома стоял в прихожей и смотрел на нее с любопытством.

— Забыл тебе сказать: я гей.

— Что?! — От неожиданности у нее выпал пакет из рук.

— Тебя это шокирует?

— Вовсе нет. — Лена нагнулась, чтоб поднять пакет.

— Обычно те, с кем я общаюсь, догадываются.

— Вот как… извини, я не догадалась.

— Я понял, — он обезоруживающе улыбнулся. Но после его заявления улыбка больше не казалась милой. Скорее вызывала отвращение, даже гадливость.

— Ну, пока, — выдавила она, вцепившись в дверную ручку. Лена дергала и дергала ее на себя, пока Рома сам не открыл дверь.

— Все нормально? — крикнул он ей вслед.

— Да, — она, не оборачиваясь, сбежала по лестнице.

— Дура! Дура! — сквозь зубы шипела она, шагая к электричке. — Хотелось надавать себе по щекам, хотелось выть от бессилия. Но надо было держать себя в руках. Надо! Черт бы все побрал! Ей еще предстояло вернуться к Ане и Сергею, ждал сложный разговор.

Снова все, что она запланировала, рухнуло в одночасье. И как теперь смотреть в глаза друзьям? Как возвращаться на работу к этому… к этому гею несчастному! Лену не покидало ощущение обманутости, как будто ее только что грязно использовали и выставили голой на всеобщее обозрение. Мерзкое чувство.

Далеко не всякий мужчина станет бросаться на женщину только потому, что на ней его халат и она только что вышла из его ванной.

Я проезжал мимо Чистых прудов, знал — она где-то тут работает. Машина затормозила словно бы сама по себе. Я взглянул на часы, середина дня, возможно, у нее обеденный перерыв.

— Привет, — выдохнул я в трубку, услышав голос.

— О, это ты! Какой сюрприз, — проворковала она в ответ.

— Я тут неподалеку, может, пообедаем?

— С удовольствием, — мгновенно отозвалась она.

Восхитительное, потрясающее чувство! Я ликовал! Нет, я не строил никаких планов, ничего такого конкретного. Просто очень хотелось увидеть ее, поговорить, побродить по весенним улицам. Честно говоря, я и не надеялся, что она согласится прийти. Просила позвонить, ну так что же, мало ли, из вежливости или еще почему-то. Сколько раз я уже собирался и всякий раз останавливал себя, можно сказать, хватал за руку. Уговаривал, спрашивал себя: зачем? к чему это приведет? Вся моя прежняя философия рассыпалась под натиском того чувства, что я испытывал всякий раз, когда думал о ней.

Марина снилась мне, не помню, как и что там происходило с нами, но проснулся с таким восторженным настроением, что даже жена заметила. С утра привязалась ко мне: расскажи, что снилось! Я соврал: не помню, мол. Она надулась. А мне было весело. Я подтрунивал над ней:

— О ревность злобная, с зелеными глазами!

Мне действительно было весело, и я не чувствовал себя виноватым. Разве можно быть виноватым только потому, что тебе что-то или кто-то приснился?

Когда-то давно, несколько лет назад, мы договорились, что не будем ничего скрывать друг от друга. Тогда я действительно был виноват. Мой обман раскрылся, был безобразный скандал… Вспоминать не хотелось. Но ведь тогда не сейчас. Сейчас я ни в чем не был виноват. Мне просто было хорошо, по-настоящему. Я любил жену, сына, любил мир, жизнь, весь белый свет! И хотел, чтобы все были счастливы, как и я. Разве мог я кого-то обидеть? Тем более — Аню?

Но она никак не связывалась с Мариной. Это моя тайна, мое личное пространство, мой глоток свежего воздуха. И это не должно касаться никого. Я же никому не мешаю жить? Вот пусть и мне никто не мешает. Если мне хорошо, то и другим тоже. И наоборот.

Вот живет человек и все время должен. Родным, друзьям, на работе. Должен, должен, должен! И так всю жизнь. А сам он? А для себя? Неужели так ничего и не заслужил? Не имеет права ни на слабость, ни на невинное развлечение? Легкий флирт — кому он может повредить? Никому!

Встреча с обворожительной женщиной в обеденный перерыв — что может быть невиннее?

Нет, я ничего такого не думал. Я вообще мало думал. Просто дышал полной грудью и смотрел на дорогу, ждал ее.

Увидел еще издали. Марина шла и улыбалась, словно и не принадлежала толпе снующих вокруг людей, она была вне толпы. Ветер развевал ее волосы, теребил легкий шелк платья, она несла себя с гордостью, как могут только по-настоящему уверенные в себе женщины. И я рванул навстречу.

— Ну, вот и встретились, — чуть насмешливо пропела она.

— Да, — я засмеялся счастливо. — Дай, думаю, позвоню, мимо проезжал…

Она окинула меня взглядом и взяла под руку:

— Идем?

Если бы я был жеребцом, то загарцевал бы нетерпеливо. Вместо этого лишь втянул в себя воздух и прижал ее локоть к своему боку.

Мы нашли уютное кафе, устроились за столиком в углу, подальше от посторонних глаз и ушей. Что-то заказали, не помню. Наш разговор все время скользил на невидимой грани дозволенного. Он состоял из намеков и полу-намеков. Мы соревновались в скрытности, словно играли в игру: кто о ком больше узнает и кто от кого больше скроет.

Например, Марина спрашивала: