– Для меня это высокая честь, – ответил Руперт и даже покраснел. – Я с радостью возьмусь за эту миссию, тем более что я понимаю этих людей, а кое-кого могу даже назвать своими друзьями. Скажу больше, самый влиятельный из них сопровождал меня на охоте, и если кто-то может убедить его, то думаю, это буду я.

– Разумеется, это сопряжено с риском, – многозначительно добавил лорд Саутвик, ибо в данный момент его доброе сердце взяло над ним верх.

– Я не боюсь риска. По крайней мере, мне к нему не привыкать, милорд, – спокойно ответил Руперт.

– Есть еще одна вещь, – продолжал лорд. – Допустим, ваша миссия обернется провалом, а мы не можем исключать такую вероятность: в этом случае, может статься, – ибо мы пока не получили на этот счет четких указаний, – что власти сделают вид, будто ничего не произошло или же используют это как предлог, чтобы напасть на них. Короче, вы не получите никаких письменных инструкций, а все необходимые средства будут вам выданы золотом.

– Я понял, – ответил Руперт. – Мне все равно, при условии, что в результате такого развития событий не пострадает моя репутация и я не понесу за это наказания. Скажите только, – добавил он, внезапно вспомнив про предстоящее бракосочетание, – когда я должен отбыть?

– Завтра вечерним поездом, – сообщил статс-секре-тарь, – ибо условия могут измениться, а дело не допускает отлагательств.

У Руперта от удивления отвисла челюсть.

– Но я завтра в половине третьего женюсь, сэр.

Статс-секретарь и лорд Саутвик переглянулись. Затем лорд заговорил:

– Мы в курсе, полковник Уллершоу, тем более что один из нас имеет удовольствие присутствовать на вашем бракосочетании. И все же, поскольку это в ваших собственных интересах, а тем более, как вы понимаете, в интересах страны, мы сочли необходимым вам первому предложить эту деликатную и ответственную миссию. Понимая вашу ситуацию, мы не требуем от вас, чтобы вы непременно согласились, тем более что в случае вашего отказа, за который мы никогда не станем вас упрекать, у нас есть другой офицер, жаждущий занять ваше месте. В то же время, скажу вам со всей откровенностью, я не думаю, что вы откажетесь, ибо, я уверен, что вы из тех людей, которые ставят долг превыше всех прочих соображений. А теперь, хотя мне не хочется вас торопить, ибо такие решения принимают, лишь тщательно взвесив все за и против, я, тем не менее, вынужден просить вас дать мне ответ, поскольку тот второй джентльмен должен иметь хотя бы двадцать четыре часа на сборы.

Руперт встал и дважды прошелся по комнате из конца в конец. Все это время они не сводили с него взгляда, причем, лорд Саутвик – с тревогой. На втором повороте Руперт остановился напротив статс-секретаря.

– Вы употребили слово «долг», сэр, – произнес он. – И посему не оставили мне выбора. Я принимаю возложенную на меня миссию, ибо считаю это честью для себя.

Лорд Саутвик открыл рот, чтобы что-то сказать, но статс-секретарь его опередил:

– Поскольку полковник Уллершоу ответил согласием, думаю, нам нет смысла терять время на дальнейшие разговоры. Полковник Уллершоу, я благодарен вам за проявленную силу духа, в коей я ничуть не сомневался, как ознакомившись с вашим послужным списком, так и на основе собственного суждения о вас, вынесенного из нашей предыдущей беседы. Вы как истинный солдат ставите долг перед Ее Величеством и страной выше личного счастья и благополучия. Я верю, – нет, скорее, я убежден, – что наша с вами сегодняшняя договоренность станет не просто исходным пунктом, в этом никто не сомневается, но огромным шагом в великой и славной карьере. Всего хорошего. Желаю вам всяческих успехов. Лорд Саутвик сейчас пригласит вас к себе в кабинет, где ознакомит с подробностями дела.

– Это довольно жестоко, – сказал лорд Саутвик, когда дверь за Рупертом закрылась, – все-таки, это день его женитьбы и все такое прочее. Допустим, его убьют, а скорее всего, так и будет…

– Много солдат, столь же доблестных, если не лучше, погибли, исполняя свой долг, – ответил его начальник, напыщенный тип, привыкший брать пример со спартанцев, по крайней мере, когда это касалось других людей. – Как и все остальные, он должен рискнуть. Если у него все получится, присвойте ему звание рыцаря-коммандера ордена Бани или что-то в этом роде.

– Мертвым от орденов никакой пользы, как, впрочем, и их вдовам, – проворчал лорд Саутвик. – Наверно зря мы заговорили с ним о долге. Видите ли, в нем есть нечто от Дон Кихота, а так как ему даже не светит повышение, ни о каком долге не может быть и речи. Он лишь наша последняя надежда и нужен исключительно для того, чтобы проложить путь для подкупа или для нового наступления, о чем, разумеется, ни слова. Не говоря уже о том, что в случае неудачи от него наверняка открестятся, заявив, что он де превысил свои полномочия.

– Послушайте, Саутвик, – натянуто сказал его начальник, – жаль, что это не пришло вам в голову до того, как вы предложили ему эту миссию, кстати, как я понял, с подачи его родственника. В любом случае, решение принято, и назад дороги нет. К тому же, с государственной точки зрения, нам крупно повезло с Уллершоу, так как он – единственная подходящая нам кандидатура, а этот майор, как его там по имени, невежественный и заносчивый тип, в пользу которого можно сказать лишь то, что он знает арабский. Этот бы точно все провалил. Имея перед собой пример того, что случилось несколько лет назад, мы не можем публично брать на себя ответственность. Если его убьют, значит, его убьют, но мы здесь ни при чем. Если останется жив, станет рыцарем-командором ордена Бани и насладится медовым месяцем. А пока выкинем его из головы. У вас есть что-то еще? Нет? В таком случае, позвольте откланяться. Меня ждут дела в Парламенте.

Руперт покинул стены военного министерства в задумчивости. Он провел с лордом Саутвиком около часа, обсуждая детали миссии, опасность и сложность которой он только теперь осознал, миссии из разряда тех фантастических посольств, которые кажутся легкими лишь тем, кто сидит дома и кому не надо выполнять их лично. Впрочем, он не возражал, ибо любил приключения. Более того, лелеял в душе надежду, что доведет дело до успешного конца, и отлично понимал его важность, а именно, подготовить условия для наступления на Халифу и помочь усмирить Османа Дигну, вождя, который в последнее время развил в окрестностях Суакима слишком бурную деятельность.

Но что скажет Эдит? И главное, в день их свадьбы? Поймет ли она его? Он приехал на Гровнер-сквер, однако Эдит примеряла свадебное платье и не захотела его видеть. Лишь прислала ему записку, что, мол, это ужасно обидно, добавив, что она прождала его полтора часа, но, в конце концов, все же была вынуждена спуститься вниз, так как портниха спешила по другим делам.

Поэтому он вернулся домой, так как должен был переодеться и отвезти мать на Гровнер-сквер, где, вопреки ее воле, после ужина она должна была заночевать. Лишь когда они с ней сидели в карете, он, наконец, смог сообщить ей о том, что произошло.

Миссис Уллершоу пришла в ужас и не знала, что сказать. Но разве она могла винить его? Она сказала лишь то, что по ее мнению, это весьма прискорбно, однако предположила, что вместо Парижа Эдит захочет сопровождать его в Египет. Когда же они прибыли на Гровнер-сквер, дальнейший разговор стал невозможен.