– Да уж… – Ксюха сумела приподняться на локтях и сесть, уперевшись спиной в перегородку.

Я, наконец, тоже рискнул пошевелиться и был искренне удивлён, когда это у меня получилось. Кроме разбитого ранее колена, которое болело, вроде бы всё было цело. Местами ощущалась лишь приглушённая боль от ушибов, но с этим можно было жить.

– Нужен какой-то план. – заявила Ксюха, с беспокойством поглядывая на моё колено. Рана вновь открылась. Повязка немного намокла от выступившей крови, но не критично.

– Надо подумать. – Я попытался сосредоточиться и сопоставить имеющиеся факты.

– Чё тут думать? – Встрял Макс. – Едем вперёд, ищем Серёгу. А там – уже по ситуации.

– А если встретим её? – почему-то шёпотом задала ему вопрос Ксюха. – Что тогда?

Мотнув чёлкой, Макс посмотрел в сторону туннеля. Его кадык сместился к подбородку и обратно. Он судорожно тряхнул плечами. Наверное, вспомнил последнюю встречу с ней.

– Видели, как она по стенам носится? – ещё более тихим голосом произнесла Ксюха, словно боясь быть услышанной снаружи.

Я очень хорошо это видел. Картинка с быстро цепляющимися за кабели руками и ногами буквально стояла перед глазами.

– Это… существо… – Ксюхе всё труднее давались слова. – Оно… Разве может такое быть в нашем мире?

Я глубоко вдохнул носом и промолвил:

– Мы столкнулись с чем-то… С какой-то…

– С какой-то хернёй! – помог мне Макс.

– Да! – кивнул я. – Что нам о ней известно?

Начался мозговой штурм.

– Она здесь давно. – начала Ксюха. – Не растёт. Не стареет.

– Может, даже очень давно. – предположил я, вспомнив пещеры со сталактитами. – Залезает в голову, в самые мозги. Подчиняет волю. Подчиняет чужое тело. Питается чужой жизненной силой. Неживая. Холодная. Гнилая, как труп.

От своих же слов меня вновь пробил озноб. Подключился Макс:

– Сильная, мразота. Хрен такую завалишь.

Он задумался. Харкнул далеко в туннель и вспомнил ещё один факт:

– На кой чёрт ей сдался этот игрушечный медведь?! Сомневаюсь я чёт, что она тут в куклы играет.

Я закивал головой, у меня такие же сомнения были.

– Ага, нездоровая тема. Найдите мне его, главное… Охренеть! А больше ничего не надо?

Из глубины туннеля впереди раздались глухие удары. Мы поднялись. Череда ударов повторилась. Били по чему-то твёрдому. Вновь раздался сдавленный стон, настолько приглушённый, что казалось, кричали в воде. Но уже громче, чем раньше! Значит, мы на правильном пути.

– Серёга? – спросил я.

– Да хрен его знает… Непонятно. – сказал Макс.

Ксюха пожала плечами.

– Будем надеяться. Ничего другого не остаётся. – заключил я, освобождая Максу проход к месту машиниста. – Ну, как, заведёшь это корыто?

Он шлёпнул меня по животу тыльной стороной ладони, проходя к креслу:

– Всё? Ножки устали?

Я лишь кивнул в ответ и облокотился на раму. Ещё бы не устали! Ксюха подошла и обняла меня сзади, положив голову на моё плечо.

Макс уселся в кресло, зажал пресловутую педаль и повернул вперёд рычаг крана машиниста.

– Не гони только. – попросил я.

Макс лихо отсалютовал мне:

– Да, капитан! – и плавно сместил рукоятку контроллера в положение "Ход-1".

Головной вагон вновь недовольно заскрипел своим старым кузовом, медленно набирая ход.

Туннель тускло освещался единственной уцелевшей фарой, из-за чего приходилось пристальнее всматриваться в стены, чтобы не пропустить боковые ответвления, проходы, ниши и другие скрытые места, где потенциально мог находиться Серёга.

Слева показался чёрный проём вентиляционной сбойки. Макс сбавил ход, а я, перегнувшись через раму бокового окна, осветил фонарём закрывающую проход железную решётку. Убедившись, что она на замке, а вокруг нет никаких следов, я махнул рукой вперёд:

– Давай!

Дёрнувшись, вагон продолжил движение. Над головами щёлкали сбиваемые крышей сталактиты. Некоторые оказывались настолько длинными, что до них, пожалуй, можно было дотянуться и рукой, стоя на путях. Засмотревшись, мы чуть было не проехали очередной проём. Он успел проплыть мимо кабины, когда Макс остановил вагон. Решетчатая дверь была распахнута настежь.

Я открыл переднюю дверь и сказал:

– Подождёте здесь? Я быстро. Если что, крикну.

– Не, не, дружище, так не пойдёт. – Макс встал с кресла. – Я тоже иду.

– Я тут одна не останусь! – испугалась Ксюха.

Да, пожалуй, они были правы. Разделяться без необходимости было неразумно. Будто фильмов не смотрел. Поэтому я согласно кивнул:

– Хорошо, идём все вместе.

И первым спрыгнул на пути. Подошва моей кроссовки чавкнула, когда я сделал шаг в сторону и угодил в небольшую лужицу между шпалами. Оглядевшись, заметил, что таких лужиц много. Здесь было очень сыро. Мелкие капельки воды, словно пылинки, клубились в луче света потускневшей фары, как при тумане. Изо рта шёл пар. А кузов вагона успел покрыться испариной конденсата. – Осторожно, скользко. – предупредил я, подавая Ксюхе руку. Но держать пришлось Макса, нога которого поехала при первом же шаге.

– Говорю же…

– Да всё, я нормально. – отмахнулся он.

Обогнув вагон, мы подошли к проёму. Тот был узким и начинался со ступенек, ведущих наверх.

Тут же на стене еле различимо читалась надпись на ржавой табличке: "СУ-14".

– Что это? Система управления? Служебное… убежище? – начала накидывать Ксюха. – Есть мысли, ребят?

– Пфффха-ха! – гоготнул, не сдержавшись, Макс. – Служебное! Убежище! Ну ты, мать, даёшь!

– А что такого? – Ксюха засмущалась, перевела взгляд на меня, в поисках поддержки. Макс согнулся пополам.

– Это санузел, Ксюш. – едва сдерживая улыбку, пояснил я.

– Тьфу, блин! Туалет, точно! – она шлёпнула себя по лбу, а затем и Макса по спине:

– Ну всё, хватит ржать. Затупила девочка, бывает. Иди, давай.

Стенки прохода были облицованы вгоняющим в депрессию кафелем. Небрежно уложенные квадратные плитки большей частью потрескались или отвалились. Угадать их изначальный цвет было невозможно, сейчас они были сплошь покрыты густыми бурыми разводами.

Отвалившиеся осколки захрустели под подошвами Макса, когда он начал подниматься вверх по ступенькам. Взявшись за руки, мы с Ксюхой последовали за ним. Небольшой подъём заканчивался площадкой тамбура, сразу за которой в темноте угадывался дверной проём в туалет. Дверь с надписью "Мужская уборная" была сорвана с петель и валялась рядом. Макс остановился и с дрожью в голосе тихо позвал: