– Но… но Трогг думал, он тебе нужен мертвым, – сказал Трогг, почесав в затылке.

Малус саркастически закатил глаза под лоб.

– Нет, смертью я его просто пугал. Приказ у меня другой.

Арам не сдвинулся с места и даже не поднял взгляда на распроклятого дядюшку. Вместо этого он любовался последними милыми искорками в глазах Дреллы, последней улыбкой на ее дрожащих губах.

Ресницы Дреллы затрепетали, по безупречно округлой щеке скатилась слеза. Вложив в ладонь Арама что-то мягкое, нежное, дриада сомкнула его пальцы вокруг прощального дара.

– Слушай, Арам, – прошептала она. – Ты должен слушать, когда с тобой говорит природа.

И тут его оторвали от Дреллы. Схватив мальчика за ворот, Малус поволок его, визжащего, брыкающегося, прочь. Арам не сдавался. Он дрался. Дрался, что было сил. Дрался и, лишенный надежды, убитый горем, не сводил глаз с крохотной, неподвижной фигурки Дреллы, остающейся позади.

Сокрытые один за другим исчезали в портале. Увлекаемый Малусом следом за ними, Арам отчетливо чувствовал гул ужасающей магической мощи. Отыскав взглядом друзей, он увидел, что каждый все еще борется с неодолимыми тенями Ссарбика.

– Арам! – окликнула его Макаса. Лицо ее искажала гримаса муки, глаза дико блестели. – Арам, я отыщу тебя! Мы найдем тебя, Арам! Обещаю, мы…

Последние слова ее проглотил зев сомкнувшегося за спиной портала, и Арама потянуло, всосало во тьму. Чувствовал он одно: что-то переменилось. Стоило смежить веки, и боль утраты пронзила грудь, точно стрела. Их узы… Они исчезали. Прежде он даже не замечал струящейся в теле магии – основы той самой связи, что соединяла их с Дреллой, но вот сейчас, когда эти узы оказались непоправимо разорваны…

В груди, в самом сердце Арама разверзлась ненасытная бездна, мигом пожравшая все чувства, оставив ему один только холод.

Тишина в лагере продержалась – всего ничего. Миг – и Макаса услышала чавканье грязи под перепончатыми лапами Мурчаля, бросившегося к павшей Дрелле. Следом за ним, только куда медленнее, к дриаде подбежал Клок. Галена за их спинами жутко завыла, упав на колени в грязь.

– Я подвела ее! – проскулила она, в отчаянии впившись пальцами в землю. – Одна у меня была задача, одна цель… защищать ее. Я поклялась защищать ее, и вот, в минуту величайшей нужды… подвела.

– Поднимайся, – сказала Макаса, протягивая ей руку.

Галена, всхлипнув, ухватилась за ее ладонь.

– Что теперь будем делать?

– Она – наша подруга и достойна умереть в окружении друзей.

При их приближении дриада слегка встрепенулась. Безутешный Мурчаль уткнулся носом в ее живот, прикрыл руками голову, забулькал, захныкал.

– Клоку жаль, – пробормотал гнолл, утерев морду, опустившись на корточки и гладя могучей лапой слипшиеся от грязи волосы Дреллы. – Клок старался, но Клок не так быстр. Не так силен.

Дрелла с трудом приподняла голову. Поспешив к ней, Макаса присела и пристроила голову дриады на коленях. Дрелла с блеклой улыбкой подняла на нее взгляд и кивнула.

– Как же мне повезло отыскать таких добрых друзей, – часто, неглубоко дыша, прошептала она.

Смирив злость и страх, Макаса поманила к себе Галену. В эту минуту она чувствовала себя совершенно беспомощной. Полученные дриадой раны были смертельны – это Макаса понять могла, но не хотела пугать девчонку. Хотя… хотя Дрелла держалась спокойно. Безмятежно. В ее голосе не слышалось страха; рука, нежно опущенная на голову Мурчаля, даже не дрогнула.

– Не нужно бояться, друзья, – сказала она, оглядев всех по очереди. – Все живое со временем умирает.

Никто не откликнулся. Мурчаль, шмыгнув носом, поднял голову, взглянул на Дреллу глазами, полными слез.

– Нк гллргг, – пробулькал он.

– О, Мурчаль, похоже, мне придется уйти. Но ты не бойся. Все это – все, что произошло, было нашей общей судьбой. Уж так в природе устроено: все имеет свой путь и движется вперед, следуя ему. Подобно тому, как течет река в русле, подобно стебельку, пробивающемуся сквозь землю наверх, навстречу солнцу. Да, реку можно перегородить плотиной. Стебелек может сгрызть тля или кузнечики. И путешественник может отклониться от своего пути в силу многих причин. Но путь существует, и мы, несомненно, следуем этим путем, как малая часть единого целого.

Макаса взяла дриаду за руку, и сердце ее защемило от жуткой тоски. Эти слова она уже слышала – от Талисса, тоже пожертвовавшего собой, чтобы спасти жизнь Арама. Пальцы Дреллы становились все холоднее и холоднее.

– Макаса, – пробормотала дриада. Каждое слово давалось ей с большим трудом, каждое требовало глубокого вдоха. – Ты так сильна, несгибаема, друг мой… не забывай же порой быть и мягкой. Мягкое может и гнуться, и выпрямляться, и расти. Ты очень нужна им. Ты очень нужна всем нам. Семь должны стать Одним. Полагайтесь же… друг на друга. Останьтесь вместе.

С этим она улыбнулась и замерла. Тонкая ручка безжизненно обмякла в ладони Макасы.

Мокрые листья деревьев замерцали под натиском ветра, что всколыхнул цветы, росшие среди разноцветных локонов Дреллы. Галена, склонившись к ней, бережно закрыла глаза дриады.

– Даруй тебе Мать-Земля быстрый путь, – прошептала тауренка, добавив к этому что-то на непонятном Макасе языке.

Долгое время молча сидели они вокруг тела дриады. Похоже, никто, как и сама Макаса, даже не представлял себе, что делать дальше. Дреллы не стало. Арам взят в плен и, видно, раньше времени последует за подругой в могилу. Компас – единственное, что помогло бы отыскать остальные осколки Алмазного Клинка – в руках врага, одним богам известно, где скрывшегося.

Отодвинувшись в сторону, Макаса осторожно опустила голову Дреллы на мягкую землю.

– Нужно разбить лагерь, раздобыть пищи и восстановить силы.

Нет, она не позволит жертве дриады пропасть впустую. Теперь возглавить отряд придется ей. Придется быть сильной, уверенной, сплотить всех вокруг себя. Нелегкое это было дело, и командовать ей ничуть не хотелось, но кто-то же должен удержать всех вместе! Как там однажды сказал один из братьев? «Если с пути не сворачивать, если идти вперед и вперед, никто тебя не догонит!»

– А еще мы должны… Мы должны похоронить ее.

– Я подыщу место, – пробормотала Галена.

Без спешки поднявшись на ноги, она печально двинулась прочь. До ушей Макасы донесся ее негромкий плач.

– Клок не понимает, – с глубоким вздохом заметил гнолл, глядя вслед тауренке. – Галена не знает Дреллу, как мы.

– Она же друидка, Клок. Дриады для них священны. Не стану притворяться, будто что-то в этом понимаю, но, думаю, мастер Тал’дара хотел, чтоб она берегла Тариндреллу от всяких бед. Словом… оставь ее в покое. Ей сейчас очень нелегко.