Дона словно петарда разорвалась. Сквозь вспыхнувшие перед глазами искры он успел заметить, что в студии фотоателье «Парадиз» никого нет, а один из двух бокалов почти полон. Это было против правил, а потому тревожило. Сколько ни напрягал Дон память, не мог ответить, кто оставил вино в стакане. Золотистый «токай», к которому уже тянулась его рука.

Дон закурил, восстанавливая цепочку событий с того момента, как оставил Еву на русском полигоне. Неприятности начались сразу — на проселочной дороге выставляли оцепление. С трудом удалось через него прорваться, при этом русский солдат угрожающе лязгнул затвором.

А потом произошло то, что и должно было случиться: в небе появился вертолет и сверкнули молнии.

Дон развернул мотоцикл. Он мчался по какой-то тропке. Теперь подальше, подальше надо быть от «Танцплощадки ведьм».

О происходившем на полигоне впоследствии Дон узнал из дневного выпуска радионовостей. Ева ранена… Что же, значит, такая ее судьба. Дон позвонил Лоранду, как привык уже делать в последнее время, но не застал того на месте.

С корзиной роз и коробкой дорогих конфет (день выпал — сплошные расходы!) Дон примчался к госпиталю Святой Марии-Магдалины. Примчался к Еве, а его не пустили! Нехотя привратница согласилась лишь отнести передачу, но уже через десять минут не без злорадства вернула все обратно: «Молодому господину велено передать, чтобы он больше не беспокоился».

Дон — не гордый — взял корзину и рванул в «Парадиз». «Мой дом — моя крепость» — хорошо он помнил изречение англичан, и там, за толстыми стенами приобретенного заведения, решил отсидеться, подумать, в какую историю он вляпался и куда теперь плыть дальше.

Входная дверь фотоателье была закрыта, шторы наглухо задернуты, но Дона это не смутило. При подписании контракта он получил ключи от всех замков. На втором этаже, в закутке, в компании Клетчатого акт-модели в полном комплекте горестно дули пиво: новый хозяин показался крутенек.

Секунду на пороге Дон думал, как поступить. Воспользоваться поводом и уволить всех к чертям? Но в городке, где многие знают друг друга с младых ногтей, мудрено найти еще полдюжины смазливых пташек, готовых позировать обнаженными. Провинция! Да и на Еву теперь рассчитывать трудно. Опять же при заключении контракта был оговорен пункт о служащих…

Корзинка все еще болталась на руке Дона, подсказывая хороший ход: «Цветы и конфеты вам, девочки! А мне пусть кто-нибудь принесет бутылку вина из подвала. Если не изменяет память, там есть “токай” восемьдесят пятого года».

Дон выщелкнул из брелока ключ от винного подвала, собранная в котором коллекция встала в круглую сумму, а сам поднялся в студию со львом. Вышколенные девочки не заставили томиться ожиданием. Первой с бутылкой на подносе вошла крашеная блондинка Кати. За ней следовала Амарилла и вместе с ней соленые орешки. Что еще? Об этом история скромно умалчивала.

Утром, прикрыв глаза, Дон как бы услышал прокуренный, не лишенный приятности голос Амариллы, призывавший его быть смелее: ведь другой такой мастерицы господин больше не найдет в паршивом захолустном городке и этом порнографическом заведении, где лично ее, Амариллу, держит единственно любовь к искусству. Барбара тоже призналась в любви, но только к замечательному творению венгерских виноделов, золотому «токаю», Она присоединилась к компании позже всех и, вопреки рекламе Клетчатого, вела себя скромнее гимназистки, ограничившись сценой стриптиза. Кажется, тогда в заведении появлялся еще кто-то. Кто-то, не допивший этот бокал на столе.

«Дон-дон», — сладко пели бокалы, напоминая стишок, который Дон вызубрил на уроках английского языка, ускоренных курсов для менеджеров.

«Дон-диги-дон, дон-диги-дон, / Вернитесь в Лондон, лорд-мэр Уингтон». Дон был бы не прочь разделить судьбу героя волшебной сказки. Скромный ремесленник, чью судьбу предсказали лондонские колокола, стал лорд-мэром. На лорда и Лондон Дон не претендовал, а что касается родного городка, то на выборах в муниципальный совет молодым радикалам из партии «Феникс» лишь чуток не хватило голосов. Впрочем, если верить компаньону и наставнику Лоранду, это дело поправимое, и осенью после новых выборов Дон проедет по Рыночной площади на белом мотоцикле.

Дон беспокойно завертелся в кресле. Теперь лев смотрел на него будто с укором. «Славы захотелось?» — читал Дон в стеклянных глазах чучела. Жил бы себе спокойно, занимался достойным мыльным бизнесом, подобно деду и многим поколениям предков, достигавших своего не нахрапом, а накоплением. Не выпячивающим богатство, но с помощью него управляющих ходом событий. Есть проверенный веками закон: голову, которая высунулась над другими, сносит меч зависти или… власти, безжалостной, как гильотина.

Дон готов был заплакать. Зачем повез он Еву на полигон? Посчитал себя суперменом, наслушавшись рассказов Лоранда, или подсознательно выполнил его просьбу: «Теперь вейтесь, кружитесь вокруг аэродрома, как слепни в полдень, и — жальте. Жальте без жалости!» Так говорил Лоранд, новоявленный компаньон Дональда Фишера.

Они познакомились месяц назад в конференц-зале бывшего горкома партии, превращенном теперь в зал аукционов. С молотка шла недвижимость. Когда дошла очередь до «Парадиза», на мгновение отнялся язык даже у прожженного лотмана. Владелец фотоателье привел на торжище своих «фотодив» и чуть не на коленях упрашивал нового хозяина не прерывать с ними контракт. Их было трое — Кати, Амарилла и Барбара. Прогоревший хозяин столь жалостно просил, настолько красочно описывал их достоинства и даже порывался раздеть оказавшуюся ближе всех Амариллу, что по рядам прокатился шумок оживления.

Бес толкнул под руку, и Дон поднял карточку, неожиданно для себя став владельцем «Парадиза». Конечно, это было не то маленькое, почтенное предприятие, о котором они толковали с дедом, зато Дону не требовалось долго входить в курс дел.

Три удара молоточка слоновой кости, и вместе со зданием — два этажа, кирпичная кладка, солярий на крыше, подвал с коллекцией вин — Дональд Фишер сделался работодателем трех куколок. Лишь при окончательном расчете вышла заминочка. В общую стоимость лихого заведения входила сумма социальной страховки фотомоделей, которую требовалось внести вперед за полгода.

Не хватало каких-то десяти-двадцати тысяч, но из воздуха они не появятся. Деду пришлось бы объяснять подробности сделки, что равносильно провалу, а подпись Фишера-младшего уже стояла под обязательством.

И тогда появился Лоранд, словно стоял за углом и только ждал момента. Не выдвигая никаких условий, внес требуемую сумму, а потом предложил Дону отметить покупку в охотничьем ресторанчике за городом.

По дороге новый знакомый без умолку хвалил Дона и его приобретение, рассказывал анекдоты. Они ехали в его сером «фольксвагене», была вторая половина дня, ощущение выполненной работы настраивало Дона на мажорный лад.

С открытой веранды ресторана «Водопой оленя» открывался вид на зеленый пологий склон холма. Новый знакомый сделал заказ и в те несколько минут,