– Так чего же не поступила?

– Семейные обстоятельства помешали! Я замуж вышла, не до того было...

Клавдия Петровна перетирала тарелки к обеду, но разговор с соседкой отвлекал ее от этого занятия – вот уже битых полчаса она вертела в руках одно и то же блюдце со стертым золотым узором.

– Да-а, не везет нашей сестре... – задумчиво пробормотала Анна Михайловна. – Хотя раньше другие времена были. Лучше.

– Конечно, лучше! – горячо подтвердила Клавдия Петровна, размахивая полотенцем.

– Все было. В смысле в магазинах все было.

– Не то что сейчас!

– И люди были лучше.

– И люди! А сейчас прямо собаки, а не люди...

– Галина Викторовна рассказывала... это соседка моя в Москве, в соседнем подъезде живет... Была она в ФРГ, в командировке по дипломатической части. Говорит, наших туристов там издалека узнают – по выражению лица. И наши там ведут себя нехорошо – прямо все на корню скупают, даже перед немцами неудобно! Говорит, видела в магазине женщину из Саратова – так та скупила тридцать метров искусственного меха! Продавец ей прямо в лицо смеялся – зачем вам столько, спрашивал...

– Да...

– Помню, ходил у меня один в женихах, – перескочила с одной темы на другую Анна Михайловна. – Оч-чень приличный юноша. В техническом вузе учился... Студент. Руку и сердце предлагал.

– А ты? – с любопытством спросила Клавдия Петровна.

– Я отказала. Студент же! Нищий. Ни кола ни двора, одна стипендия... Мы бы с голоду подохли.

– М-да...

– Так что ты думаешь, Клава?.. – всплеснула пухлыми руками ее визави. – Он институт закончил, в аспирантуру поступил. А после еще чего-то там защитил... Ему квартиру дали, машину, дачу... Теперь он академик, член-корреспондент, и все такое... Господи, да ты его наверняка видела – по телевизору показывали, он с Капицей говорил на тему очевидного и невероятного...

– Неужели? – ахнула Клавдия Петровна. – Да-а, прогадала ты, Анюта, ох как прогадала!

– И я об этом... Но кто же знал, дорогая моя, что мой студентик на такие вершины науки взлетит?

– А ты любила его?

– Любила, – горько вздохнула Анна Михайловна. – Но что теперь вспоминать... Он мне звонил лет десять назад, хотел встретиться – как раз в перерыве между второй женой и третьей.

– А ты?

– Отказала.

– Но почему?!

– Я толстая была, – лаконично ответила Анна Михайловна. – Тогда у меня вообще пятьдесят восьмой размер был, к твоему сведению. Не захотела ему портить юношеские впечатления.

– Логично... Слушай, Аня, а если твоя в дом студента приведет, возражать будешь?

– Лидка-то? Не знаю, – вздохнула Анна Михайловна. – Посмотрим... Рано еще об этом думать.

– Как же рано-то – вон ходит все мимо вас...

– Кто?

– Да лоб этот... Серьезный такой, ни разу не улыбнется... Илья!

– Да, Илья, историк будущий. Ладно, мы посмотрим... Я включу телевизор? Сейчас новости должны быть...

– Ради бога!

Анна Михайловна затрещала ручкой переключателя.

– Вот, первый канал...

«На данный момент в СССР зафиксировано уже одиннадцать больных СПИДом. Из них – четверо детей, двое из которых уже умерли...» – сквозь треск и помехи раздался голос диктора.

– Вот напасть какая объявилась! – вздохнула Клавдия Петровна, уставившись на экран. – Раньше вроде ничего такого не было.

– У нас главврач говорила, что этот вирус вывели в секретных лабораториях ЦРУ, – сообщила Анна Михайловна, явно гордясь своей осведомленностью. – В основном передается половым путем.

– Да знаю я!

«...А теперь к зарубежным новостям, – прошелестел диктор. – Ряды «наци-скинхедов» в США продолжают расти, вызывая серьезную обеспокоенность властей. Недавно разбушевавшиеся молодчики разгромили китайскую прачечную в Сиэтле...»

– А это кто такие? – с любопытством спросила Анна Михайловна.

– Которые только своих признают, а все остальные для них – чужие. Вот увидит такой наци, что у тебя нос с горбинкой, и начнет метелить...

– У меня абсолютно прямой нос! – испуганно и возмущенно сказала Анна Михайловна, ощупывая свое лицо.

– Это я так, к примеру... Нос у тебя действительно ровный! – примирительно воскликнула Клавдия Петровна.

– Фу ты... Слава богу, у нас таких скинхедов нет. Люберецкие вот только – я про них в газете читала.

– А я читала, что люберецких тоже не существует. Якобы это все газетная утка. Надо же о чем-то журналистам писать!

– Клава, Клава, они не имеют права в газетах врать!

Во двор зашла Лида.

– Здрасте, Клавдия Петровна... Привет, ма. А где Валя?

– Здесь. Сейчас позову... – Клавдия Петровна обернулась в сторону двери и закричала: – Валя, к тебе Лида пришла!

Тут же из дома выскочила Валя – в легком светло-зеленом сарафане, с распущенными волосами. Она была похожа на русалку.

– А, Лидка... – обрадовалась она. – Привет!

«...Леди Диана Спенсер решила отказаться от мехов в своем гардеробе, – бубнил телевизор. – Ее отказ мотивирован тем, что принцесса решила выступить в защиту живой природы...»

Валя с Лидой отошли к забору.

– Валька, мы с Ильей на Иволгу идем, – прошептала Лида. – Пойдешь?

– Нет, сегодня не могу, – принужденно улыбнулась Валя. – Как-нибудь в другой раз.

– Когда – в другой? – удивилась Лида. – Ты прямо как эта... леди Диана!

– Лидка, честное слово, я не могу... Я обещала с дедушкой сегодня посидеть. Ты же знаешь, он такой старенький – как-никак семьдесят лет человеку! Ему, может, совсем чуть-чуть осталось!

– А, ну ладно... – разочарованно протянула Лида.

Валя виновато улыбнулась и потрепала подругу по пушистым выгоревшим волосам.

– Да ну тебя, Валька! – отшатнулась та. – Всю прическу мне испортила!

– Зачем тебе прическа, вы же на Иволгу идете...

– Что ты понимаешь!

Мимо, за забором, медленно проехала блестящая черная машина.

– Гуров! – прошептала Лида возбужденно. – Видела, а, Валька? Нехилое авто!

В машине, помимо Филиппа Аскольдовича, сидела его жена, а позади них – Марьяна. Она сосредоточенно лизала мороженое и с любопытством выглядывала из окна. Лида ослепительно улыбнулась и помахала Марьяне рукой. Та тоже нерешительно махнула в ответ.

– Кажется, в этот раз она меня узнала, – прошептала Лида. – Тоже мне леди Диана...