– Лидка, теперь ты всех будешь так называть?

– Нет, ты не понимаешь... Она соизволила обратить на нас внимание – на нас, на простых смертных!

– Я не понимаю, чего ты так злишься на нее, – укоризненно заметила Валя. – Как будто она в детстве отняла у тебя любимую игрушку!

– Пусть бы попробовала! Нет, я не злюсь... Просто я не понимаю, почему так – у одних есть все, а у других – ничего, – сердито произнесла Лида. – Ты обратила внимание, какая на ней была кофточка?

– Обратила... – Перед Валиными глазами все еще стояла эта картина – Марьяна в белоснежной, расшитой стразами и блестками (последний писк сезона!) кофте проплывает мимо за блестящим стеклом.

– Вот где она ее достала, а? Поди, папаша из заграницы привез! А какие заколки в волосах! Не удивлюсь, если это настоящие черепаховые гребни...

– Лидка, а ты вырасти и тоже стань адвокатшей. Будешь кучу денег получать, по заграницам ездить...

– Нет, я хочу все и сейчас!

Они поговорили еще немного, а потом Лида убежала. Со странным чувством Валя посмотрела ей вслед. Она ей ничего не рассказала про Илью – слава богу, уже была научена. Лида бы опять обиделась на нее... «Она славная... только вот болтушка немного. Зачем-то рассказала Илье обо мне и о Ване, и этот Илья... Нет, не хочу с ним больше встречаться!»

Вечером к Пироговым зашел Иван.

– Ванечка! – обрадовалась Валя.

Он хотел обнять ее, но Валя поспешно отвела его руки:

– Ты что, а вдруг увидят? Идем на задний двор, посидим там...

Они сели на старую скамейку возле забора. Рядом буйно росли лопухи и крапива.

– Я так люблю тебя... – завороженно сказал он, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке. – Что же делать?

– О чем ты?

– Я о том, как я люблю тебя.

– Так и я тебя люблю!

– Слушай, Валька...

– Что?

– Давай поженимся, – сказал он, глядя на нее сумасшедшими светлыми глазами. – Мы же знаем, что будем вместе до гробовой доски. Чего нам терять?

– Поженимся? – удивилась она. – Ты что! Кто же нас поженит! Мы по возрасту еще эти... недееспособные. Женят только в особых случаях – ну, ты знаешь, в каких...

– Ну и что! Давай сразу после школы поженимся. У тебя когда день рожденья?

– Четвертого декабря.

– У меня третьего октября. Как раз после десятого класса, в начале декабря, и поженимся! Нам обоим будет по восемнадцать. Вполне дееспособные... А что? Всего полтора года ждать!

– Хорошо, – сказала Валя. – Значит, ты, Ванечка, делаешь мне предложение?

– Ага! – ликующе сказал он.

Они обменялись быстрым поцелуем.

– А платье? – вдруг спросила она.

– Какое платье?

– Свадебное. Оно у меня будет?

– Конечно! – убежденно воскликнул он.

– И банкет? Чтобы Лидка была моей свидетельницей...

– И банкет, и Лидка, и Илья с моей стороны...

Тень пробежала по Валиному лицу.

– Ванечка, а деньги? – осторожно спросила она.

– Что – деньги?

– На все нужны деньги – на платье, на банкет, на все прочее... – нерешительно произнесла она. – Они у нас есть?

Но для Вани и это не было проблемой.

– Сейчас – нет. А потом – будут, – уверенно ответил он. – Вот как раз через полтора года, к свадьбе – будут. Я обещаю.

– Откуда? – удивилась Валя. – Знаешь, сегодня я слышала, как моя мама говорила с Лидкиной...

– О нас?

– Нет, не о нас. О том, что нельзя жениться, будучи нищим. Знаешь, мне кажется, мама не одобрит нас, если мы вот так – когда ни кола ни двора...

– Валька, глупенькая, я же тебе говорю – деньги будут! – засмеялся Иван, целуя ее.

– Ах, перестань... Если б у нас были предки богатые... Ты же знаешь, моя мать копейки получает. А твоя?

– Да, у нас тоже не густо. Отец пять лет назад от рака желудка умер, так что мы сами еле-еле концы сводим. Но про деньги – я серьезно, они у нас с тобой будут! Помнишь, я тебе про Гурова говорил? Он поможет. Мать к нему уже ходила, он в Москве хочет со мной встретиться. Говорит, что уже сейчас хочет предложить мне кое-какую работу – вроде помощника у него... Я буду учиться, а вечером ему помогать. Через полтора года у нас будет целая куча денег! И никто не сможет к нам придраться...

– Это здорово, – сказала Валя. Сердце билось у нее быстро-быстро – так подействовали на нее слова Ивана. Счастье было реальным и, если подумать, не таким уж и далеким – подождать нужно всего каких-то полтора года... – Я надеюсь, дедушка доживет до этого дня. Он такой славный, хоть и допек уже всех своей гидрологией...

Ваня опять поцеловал ее.

– Главное – чтобы ты не передумала.

– Я не передумаю, – твердо сказала Валя.

* * *

Веселые годы,

Счастливые дни —

Как вешние воды

Промчались они!

Весна началась двадцать девятого февраля, неожиданно и скоропостижно. Еще накануне шел снег и было минус восемь, а на следующий день – раз, и все: засияло ослепительное, обжигающее зрачки солнце, потекли ряды сосулек, растущих под крышами, повалил пар от тяжелых шуб на прохожих, и в воздухе запахло особенным, каким-то декадентским запахом, который бывает только в городе и только ранней весной.

В такие дни не хотелось работать, а хотелось сидеть где-нибудь в тишине, изнемогая от неотвратимости времени, отсчитавшего очередной год, и жаловаться на авитаминоз и сезонную депрессию...

Вздыхая, Валя брела возле книжных полок – часть фонда подлежала очередному списанию – и вытягивала наиболее потрепанные и старые экземпляры. Это называлось – «визуальный осмотр». Списыванию подлежали не только ветхие книги, но и те, что устарели морально – шедевры кондового соцреализма, которые не интересовали даже литературоведов.

– Панферов, «Бруски»... – пробормотала Валя, пробегая взглядом по корешку. – На вид вполне приличные «Бруски», но в последние лет двадцать их ни разу никто и не спросил. Что ж, товарищ Панферов, кажется, ваш час пробил... А это кто у нас? Демьян Бедный... И вас на свалку истории! Гайдар, дедушка того самого? Нет, Гайдара оставим – классика как-никак, сама в детстве зачитывалась... Василий Казин тоже вызывает серьезные подозрения. Пойдем дальше. Ох, какая потрепанная книжка! Даже в руки взять страшно. «Три мушкетера». Не место им, таким затертым, на полке, надо сбегать в книгохранилище и заменить свежим экземпляром... А тут кто? «Малая земля» нашего дорогого Леонида Ильича... Что же с ней делать? Пожалуй, тоже придется утилизировать.