– Кому доказать? Чье мнение может волновать Морлокова?

– Если бы я знал, мой мальчик… – вздохнулРезидент.

Через час Даниил подъезжал к громадному серому зданию МУУ.Получив плату, таксист погнал прочь так, словно за ним гнались черти всегомира.

Зеленые железные ворота открылись с тихим шипением, возниксержант в синем. Второй сержант проводил внутрь. Он шел сзади, грозно сопел вспину и сухо ронял:

– Направо. Налево. По сторонам не смотреть…

Они минут пять кружили по коридорам самого обыкновенногоконторского вида. Изредка навстречу попадались офицеры в синем, с пухлымипапками в руках, и не слышно было из-за дверей воплей и стонов, и никого неволокли за ноги, а стены были выкрашены скучной бордовой краской. Из огромноговольера на внутреннем дворике в сторону Даниила загавкали здоровущие овчарки.Здесь же весело булькал частоколом распушенных на концах струй солидный фонтан,украшенный голой мраморной девкой.

Сержант довел его до белой двери и, не прощаясь, ничего необъясняя, ушел восвояси. Даниил нерешительно толкнул дверь и вошел.

За дверью оказался просторный светлый холл. В одном углу –полукруглая стойка бара, в другом – автоматы с сигаретами и жвачкой. У стойкисидели пятеро парней в джинсах и модных рубашках, модно подстриженные. И вовсютравили анекдоты из жизни древнего Шумера. А под локтем у рыжего, в элегантныхочках детины лежал на стойке роман Пьера Бенуа «Атлантида». Даниил уселся насвободный стул. Бармен в униформе молча поставил перед ним бокал.

Где-то под потолком заскрипело, и жестяной голос заорал:

– Начальникам отделов с четвертого по седьмой собратьсяу завсектором социального планирования!

Четверо не спеша допили и ушли.

– Меня это, слава аллаху, не касается, – сказалрыжий. – Впервые у нас? Ну да, я смотрю, оглядываетесь и переживаетежестокое разочарование, не обнаружив ржавых клещей и жутких казематов?

– Вообще-то, да, – сказал Даниил.

– Типичные рассуждения дилетанта, – усмехнулсярыжий. – Клещи – это средневековье. А средневековье – это были времена,когда не умели придавать процессу получения информации ни научной основы, ниутонченности.

– Хотите сказать, что ржавые клещи заменили наникелированные?

– Ну, отдельные ретрограды так и поступают. Но прогрессне стоит на месте. Это вранье, будто внутренний мир человека необъятен, какВселенная. Реакции, мысли и побуждения оказавшегося в каталажке человекаподчиняются нескольким простейшим алгоритмам, и наша задача – использовать этиалгоритмы с максимальной отдачей. Здесь целая наука, на эту тему защищаютсядиссертации, издаются специальные журналы…

– Однако Морлоков?

– Морлоков – умнейший человек, – сказалрыжий. – Но он допустил одну стандартную ошибку: он полез на самый верх. Аэтого никогда не нужно делать. Миром правят лейтенанты, а не маршалы. Когдаумрет император, маршалов вышибут на пенсию, а сержан-тов развесят на фонарях.Но лейтенантов, капитанов и прочих майоров на этих фонарях не будет…

– Явились, Батурин? – раздался за спиной женскийголос.

Даниил обернулся. Его в упор разглядывала красиваятемноволосая девушка лет двадцати, в джинсах и белой безрукавке сотштампованным в три краски изображением какого-то древнешумерского дворца. Наплетеном поясе висела желтая кобура.

– Поручик Милена Дилова, – протянула она узкуютеплую ладонь. – Поехали. Не будем терять времени.

Она провела Даниила в гараж каким-то хитрым короткимкоридором, втолкнула в бирюзовую «Таврию» и села за руль. Сержант-привратникэнергично направился было к машине, бормоча что-то насчет пропуска, ноостановился вдруг, всмотрелся и заторопился назад в будку. Ворота распахнулись.

– То-то… – удовлетворенно хмыкнула Милена.

– Боятся?

– А ты думал! – Она гнала машину по осевой, необращая внимания на светофоры и угрожающие жесты регулировщиков. – Женщинадолжна быть независимой, а независимость достигается еще и умением внушатьстрах. О чем ты там толковал с этим рыжим педиком? Знакомился с теоретическимиобоснованиями? Идиотизм! Теории развели, декаденты, диссертации защищают… Естьтолько одна струна, на которой имеет смысл играть, – страх боли.

– И получается?

– Загляни в сумку. Там черный футляр, плоский такой.Даниил расстегнул «молнию». В футляре льдисто поблескивали замысловатыеножницы, щипцы, пинцеты, кольчатые шланги, крючки, зазубренные полоски и ещечто-то непонятное, жуткое.

– Впечатляет? – ослепительно улыбнуласьМилена. – Самое большее полчаса – и ты у меня признаешься, что вчера украллуну и спрятал под кроватью… Не страшно?

– Страшно, – сказал Даниил. – Интересно, асколько ты сама продержалась бы?

– Ой, да до первого «огонька».

– Это что?

– А это когда сигарету гасят, догадываешься где, –безмятежно пояснила она. – Я же не Жанна д’Арк, я бы раскололась моментально,как все мы, грешные… Ладно, давай о деле. Мы тут ни при чем, можешь мнеповерить, абсолютно ни при чем. Этот хлыщ дипломатический на нас работал,стучал, как отбойный молоток, он бы нам еще надолго пригодился… Мой зав толькочто прокрутил пленку – запись беседы Морлокова с Заместителем. Ну да, мы своеголюбимого маршала тоже пишем, любопытства ради… Маршал рвет и мечет, почему-тоему Радомиров был нужнее света белого, честное слово, подумала бы, что тут безголубизны не обошлось, не знай я, как энергично маршал царевну потягивает…Темное дело.

– А не мог он – сам по себе?

– Глупости, – сказала Милена. – Не знаешь тынаших дятлов. Сами по себе они такого не делают… Может, и была у него слабинка,но плохо верится. Кто-то его крепко подтолкнул. Может, те, из Чертовой Хаты?

– Вы что, знаете про Чертову Хату? – вырвалось уДаниила.

– Да про нее каждая собака знает, – сказалаМилена. – Объект «Омега-Дельта». У нас парочка ребят из-за нее скорошизофрению заработает. А маршал нам почему-то не дает…

– Чего не дает?

– Отдашься – скажу, – пообещала Милена.

– Заметано.

– Слово офицера?

– Идет.

– Не дает нам маршал Чертову Хату выпотрошить, вот что.И начинает казаться, что у него есть в этом свой интерес… Ага, приехали.Неплохой домик. Пошли?

Она по-хозяйски распахнула калитку, и Даниил двинулся за нейпо обсаженной розами песчаной дорожке.

– Эй вы, какого черта? – раздался откуда-то слеваженский голос.

Милена свернула туда. На лужайке под большим полосатымзонтом стоял шезлонг, и в нем сидела женщина в красном купальнике. Даниил узналАнну. Рядом на столике теснились бутылки и вазочки со льдом.