— Ты был пьян. И мы оба знаем, что это идиотизм. Ты понимаешь, что хорошо эта дуэль закончиться не может.

Ролан улыбнулся краешком губ и качнул головой.

— Брант, я не могу отступить.

Тому оставалось лишь молча отвести глаза.

Достав из длинной коробки два клинка, оба сделали по паре пробных взмахов, примериваясь к незнакомому оружию.

«Тебе нужно научиться быть более гибким», — всплыло у Ролана в голове.

А в следующее мгновение прозвучала команда к бою, и он ринулся вперёд.

Клинки зазвенели, ударяясь друг о друга.

Волфганг на сей раз был не столь стремителен, Ролану успешно удавалось наступать.

«К Ветрам гибкость!» — думал он, нанося очередной удар.

Чудом Волфганг прошёлся острием сабли по его плечу, но Ролан не почувствовал боли, и тут же нанёс ответный удар, роняя противника на землю.

Он не успел подумать о том, что делать теперь — добивать или нет — потому что в стороне раздались шум и топот ног, предупреждающие свистки, и обоих закрутило толпой.

Ролан обнаружил, что меч выбивают у него из рук. Кто-то выкрутил ему локти. Он пытался вырваться, но не смог, и только после нескольких попыток смирился и стал оглядываться по сторонам.

— На гауптвахту! Обоих!

Сам директор Академии оказался в паре шагов от него.

Волфганг, так же обездвиженный, стоял чуть дальше. Его удерживали двое охранников.

Ролан перевёл взгляд дальше и испустил стон. За плечом директора стояла Исгерд собственной персоной. Лицо её было спокойно, никакая тень эмоции не трогала его.

— Ты сдала нас! — выкрикнул Ролан.

Исгерд перевела на него взгляд.

— Сожалею, сэр Крауз. Я не играю в ваши игры и не собираюсь наблюдать, как двое самых ценных молодых людей в Гесории убивают друг друга.

Ролан поник, не в силах справиться с ощущением, что его предали. Больше он не говорил ничего.

Дни на гауптвахте тянулись долго, один за другим. Череда их казалась бесконечной, хотя Ролан и знал, что на самом деле их будет всего семь.

Лишение свободы и одиночество мучили Ролана — хотя Брант и заходил к нему несколько раз. Но куда мучительнее была обида, осознание того, что Исгерд так с ним обошлась.

Ролан пребывал в твёрдой уверенности, что Исгерд должна быть восхищена дуэлью. Ну, или, по крайней мере, как Брант — дать ему возможность самому решать, драться или нет.

Откуда Исгерд вообще узнала о поединке, он себя не спрашивал, потому что не так уж скрывал свои планы.

«Побоялась за жениха?» — спрашивал себя Ролан, и к тоске примешивалась ревность. «Надо было его убить. Жаль, не успел».

А в конце третьего дня в помещение, где содержали нарушителей, наведалась ещё одна гостья. Юки Симидзу.

Она слегка поклонилась в знак приветствия и замерла, глядя на Ролана без всякого выражения.

— Мне жаль, что так произошло, — первой нарушила Юки воцарившуюся тишину.

— А мне-то как жаль! — согласился Ролан. Он и не думал вставать, чтобы подойти к гостье ближе и поприветствовать её. Так и сидел на узкой койке у дальней стены, подтянув одну ногу к груди и опустив на неё руку, как бы отгораживаясь ото всех. — Да ладно, всё пройдёт.

Юки кивнула.

— Это верно. Невзгоды закаляют наш дух.

Ролан вздохнул. Он бы предпочёл обойтись без невзгод.

— Что-то вроде того.

— Сэр Ролан, — произнесла Юки медленно и как-то даже задумчиво, — после случившегося вы не задумались всерьёз о той встрече, которую я вам предлагала?

Ролан нахмурился.

— Со странными людьми, которые хотят непонятно чего? Я о ней только и думаю всё время, пока тут сижу.

— Полагаю, вы преувеличиваете. И всё-таки я бы хотела, чтобы вы пошли со мной.

— Как только выйду отсюда, — согласился Ролан. Вопреки сказанному, он всё ещё не воспринимал слова Юки всерьёз, хотя любопытство вовсю говорило в нем.

Все три ночи, пока Ролан находился под стражей, Исгерд плохо спала. Мысли о случившемся терзали её. Она боялась, что Ролан не поймёт. Боялась, как не боялась никогда и ничего.

Но вечером, когда Ролан предложил ей потренироваться с мечами, Исгерд довольно быстро поняла, для чего. У неё не было ни малейшего сомнения, что Ролан не послушает ни её совета в отношении владения мечом, ни каких-либо советов ещё.

Нужно было выяснить, что тот задумал — и помешать. Без лишних вопросов Исгерд поставила будильник на пять часов и осуществила свой план.

— А что мне было делать? — спрашивала она теперь себя. — Смотреть, пока один другого убьёт?

Испустив усталый вздох, она перевернулась на другой бок и в который раз попыталась уснуть.

— Куда мы идём?

Юки двигалась на полшага впереди, и Ролану не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ней. Они давно уже миновали ту часть парка, в которой находились основные корпуса, и вошли в лабиринт аллей, много десятков лет не знавших ножниц садовника.

Вдалеке виднелось несколько зданий, которые всегда были заперты на ключ — насколько знал Ролан, они пустовали, а когда-то давно служили аудиториями для прежних учеников. Здесь же располагался и небольшой, смешной по нынешним масштабам корпус, оборудованный для учеников. Не отдельные домики для каждой группы, а длинная казарма, рассчитанная на две сотни кадетов, где кровати располагались в два этажа одна над другой.

Юки не отвечала — она не любила риторические вопросы. Только когда здания уже оказались совсем близко, повернулась к Ролану и произнесла:

— Сэр Крауз, я хотела бы удостовериться в том, что вы не причините вреда тем людям, которые доверились вам.

Ролан внимательно смотрел на неё.

— Я не собираюсь размахивать мечом. Да и смысл? Наверняка их будет слишком много, чтобы у меня был хоть малейший шанс на победу.

— Я говорю не только об этом. Поступки наподобие того, что совершила леди Ларссон… недопустимы.

— Я не стукач, — отрезал Ролан.

— Хорошо. Тогда пойдёмте в дом.

Ворота со скрипом открылись перед ними, и двое курсантов вошли в сад, выглядевший ещё более разрушенным, чем та часть парка, что находилась за оградой. Некогда опрятные газоны давно поросли не только бурьяном, но и кустарником, через который вряд ли можно было бы пройти.

Впрочем, этого и не требовалось. Узкая, поросшая травой тропинка вела к небольшой дверце, служившей некогда чёрным ходом. Юки отперла её своим ключом, и оба вошли.

Внутри их ожидала небольшая тёмная каморка, в центре которой располагалась винтовая лестница, ведущая наверх. Перила кое-где оказались обломаны, и каждый шаг грозил падением с немалой высоты.