В десять часов двадцать минут Славина наконец позвали круководству. Он привычно послал к черту пожелавшего ему успехов ДимуВиноградова и с докладной запиской, подготовленной Светловой, пошел.

Заместитель директора принял его в своем большом светломкабинете. Он был традиционно одет в светлый костюм и улыбнулся, когда появилсяподполковник.

— Какие результаты, Владимир Сергеевич? Надеюсь, вашагруппа продвинулась в расследовании гораздо дальше, чем следователи Воробьева?

— В некотором роде да, — осторожно сказал Славин,положив на стол папку с докладной.

— Рассказывайте, — потребовал заместительдиректора ФСБ, откидываясь на спинку удобного итальянского кресла.

— Мы вели расследование параллельно с группойВоробьева, — начал доклад Славин, — стараясь не привлекать к себеособого внимания. Нашей целью было выяснение причин, сопутствующих этимтеррористическим актам и происходящих в процессе этих событий. С самого началамы скептически относились к версии чеченского заговора, и дальнейшеерасследование подтвердило нашу правоту. Все сотрудники группы исходили изневозможности совершения чеченцами столь варварской акции, вина за которую тутже ляжет на всех представителей чеченской диаспоры в Москве.

— Интересно, — чуть напряженно улыбнулсязаместитель директора. — А вот Воробьев и его группа считают по-другому.

Славин не стал возражать и продолжал свой доклад:

— Мы были уверены, что можно, задействовав нашивнутренние резервы, попытаться выйти на лидеров преступных чеченскихгруппировок в Москве и про — вести ряд неформальных переговоров. Наша тактикаимела определенный успех, нам удалось выйти на лидеров достаточно крупной группы,имеющих определенный вес в городе.

— Вы хотите сказать, что вступили в сделку спреступниками? — нахмурился заместитель директора.

— Можно сказать и так, — довольно дерзкосогласился Славин. — И даже не мы вступили с ними в контакт, а онизахотели встретиться с нашим представителем. В переговорах с нашей стороныучаствовал я лично.

— Прямо как лидеры государств. Переговоры, рауты,коктейли, — съехидничал заместитель директора.

— Чеченцы обещали поддержку, — продолжалподполковник. — На второй встрече, состоявшейся через несколько дней, ониобратили наше внимание на очень важный факт. Группа преступника-рецидивистаИгоря Лысого знала о готовящихся взрывах. Их банк находится рядом с местомпервого взрыва, и за день до взрыва оттуда были вывезены все деньги, якобы дляпроверки надежности хранилища банка. Причем договор был заключен также за деньдо этой операции. По свидетельству сотрудников банка, в течение одного дня быливывезены все деньги, а после взрыва возвращены обратно. Это дает нам основаниеутверждать, что преступники знали о готовящемся террористическом акте.

— Совпадения вы не допускаете?

— Практически нет. Все слишком сходится. Далее. Послетого как мы активизировали поиски этого рецидивиста, он был убит вместе сосвоими телохранителями. А указавший нам на него лидер чеченской группы ХаджиАбдулла также был застрелен через день, якобы в перестрелке.

— Ваше слово «якобы» говорит о том, что вы считаете всеэти убийства спланированными и осуществленными одними и теми же людьми, —холодно заметил заместитель директора.

— Да. Но и это еще не все. В процессе расследования мыобнаружили слишком явное наблюдение за нашими сотрудниками. Прослушивались всенаши телефоны, кабинеты в самом здании ФСБ. Мы поменяли кабинеты из-заспецифики данной операции, тем не менее прослушивание продолжалось. Мы понимаемозабоченность особой инспекции подобными проявлениями террористов, но просилибы в дальнейшем избавить нас от столь плотной опеки. У меня все. Вот здесьнаписано то же самое, — Славин протянул папку с докладной.

Заместитель директора взял папку и, не раскрывая, положил настол.

— Особая инспекция занимается своим делом, высвоим, — недовольным голосом заметил он. — Очевидно, ваши слишкомтесные контакты с преступниками привлекли их внимание. Согласитесь, что для нихэто более чем веские основания.

— Согласен. Поэтому мы и решили прекратить всякие связис лидерами преступных группировок и просим убрать прослушивание наших кабинетовсо стороны особой инспекции.

— Я этого не знал. Очевидно, они взяли санкцию лично удиректора, — сказал хозяин кабинета, глядя на лежавшую перед нимпапку. — Я постараюсь разобраться, в чем дело. Так какие конкретныерезультаты мы имеем на сегодня?

Славин поколебался. Говорить про вчерашний разговор сРогожиным и про записки, найденные в «дипломате», или не говорить? Все-такиребята правы: нужно сначала все выяснить.

— У нас есть ряд наработок, и в ближайшие несколькодней будем иметь конкретные результаты, — твердо сказал он. — Уже невызывает сомнения причастность группы Лысого к обоим террористическим актам.

— Ясно, — подвел итог заместительдиректора. — Значит, у вас пока нет ничего конкретного. Только домыслы,слухи, основанные на непроверенной информации чеченцев, стремящихся любым путемотвести от себя подозрение. Плохо, подполковник. Очень плохо. Я думал, выпродвинулись гораздо дальше группы Воробьева, а вы топчетесь на месте.

Славин молчал. По его докладу можно было сделать и такойвывод. Возражать было нечего. Приходилось выслушивать упреки.

— У нас не так много времени, — напомнилзаместитель директора. — Мы думали, что ваши люди быстрее и, главное,более профессионально подойдут к расследованию преступления. А вы вместо этогоиграете в детективов. Встречаетесь с преступниками, устраиваете какие-топереговоры. Все это очень несерьезно, товарищ подполковник. А потом еще иобижаетесь, что особая инспекция проявляет к вашим людям некоторый интерес.Конечно, будет проявлять, если вы по-прежнему будете встречаться срецидивистами и преступниками… В общем, так, — подвел итоги заместительдиректора, — результаты расследования по —. ка хуже некуда. А вы ходите комне со всякими записками. Прошу вас лично и сотрудников вашей группыактивизировать свою деятельность. Больше думать о расследовании, а не о работеособой инспекции, якобы мешающей вам нормально работать.

— Я этого не говорил, — возразил Славин.

— Но так получилось, — сказал заместительдиректора. — Во всяком случае, именно такой вывод можно сделать из вашегодоклада. Думаю, вы понимаете, что он меня более чем не устраивает. Я надеюсь нато, что вы сумеете придать нужный импульс работе ваших сотрудников и болеепрофессионально подойти к расследованию. У вас нет больше ко мне вопросов?

— Нет, — ответил Славин.

— Тогда можете быть свободны, — разрешилзаместитель директора.

Когда подполковник вышел, он взял папку и, положив передсобой, начал читать. Сзади скрипнула дверь, и из комнаты отдыха вышел высокиймужчина с застывшим лицом. Он подошел ближе.