— Нет. Звонок был анонимный.

— Так и получается. Кто стрелял первым, не знаем. Ктозвонил — не знаем. Кто убил Игоря Лысого — не знаем. Ничего не знаем. В общем,полные нули. У вас все?

Агаев кивнул.

— У вас есть что-нибудь? — спросил подполковник уСветловой.

— Мы сделали, с Димой запрос в информационный центрМВД, — сказала женщина. — Решили проверить имена, которые вы вчеранашли в этом «дипломате». Так вот, оба преступника, упомянутые в этих записках— Сергей Халаев и Савелий Мещеряков, — числятся в розыске. Судя по всему,их убрали на следующий день после взрывов. Во всяком случае, труп Халаева былнайден через три дня за городом. Его опознали по ранению в плечо, которое унего было в молодости. Теперь это уже доказанный факт — Халаев убит, и деньги«возвращены».

— Идентификация трупа проводилась? — хмуро спросилСлавин.

— Да. Была экспертиза патологоанатомов, которыеуверенно определили, что Халаев был убит из огнестрельного оружия несколькодней назад. Отпечатки зальцев совпали. Впрочем, его узнали сразу, по ранению.Подробный акт экспертизы обещали прислать после перерыва.

— Это уже лучше, — подполковник вздохнул. —Как мне не хочется говорить с Мамонтовым. Каждый раз, когда вижу его рыбьиглаза и змеиное лицо, думаю, что он более органичен для нашего ведомства, чемИнна или ты, Гамза.

Все заулыбались.

— Будем работать, — закончил совещаниеСлавин. — Как только придет Орловский, пусть зайдет ко мне. Я послеразговора с Мамонтовым вернусь к себе в кабинет.

После того как все вышли, он еще минут десять сидел, молчапостукивая костяшками пальцев по столу. Потом решительно встал, затянул галстуки вышел в коридор. Особая инспекция размещалась в другом крыле здания, и оннеторопливо шел туда, стараясь не думать о предстоящем тяжелом разговоре. Вкармане пиджака лежал включенный скеллер.

Он почти дошел до кабинета Мамонтова, когда увидел Рогожина.Тот, заметив его, сделал несчастное лицо и попытался спрятаться, но Славин ужепозвал его.

— Матвей, как дела?

Рогожин нерешительно протянул руку. Он мялся, оглядываясь посторонам.

— Что-нибудь случилось? — спросил подполковник.

— Тебе еще ничего не говорили? — осторожно уточнилРогожин.

— Нет, а в чем дело?

— Они уже знают, что мы встречались, — еще разоглянувшись, быстро прошептал Рогожин.

— Кто они?

Рогожин сделал круглые глаза и решил идти дальше, но Славинуже цепко схватил его за рукав.

— Ты сказал Мамонтову о том, что я знаю, кто именновстречался с бандитом?

— Пусти, — попытался вырваться несчастный Рогожин.

— Сказал или нет?

— Да, — простонал вконец запутавшийсяМатвей. — Он уже знал, что ты ко мне ночью приходил. Так прямо и сказал:«Зачем это по ночам Славин к тебе бегает?»

Подполковник отпустил Рогожина, стиснул зубы.

— Ты рассказал ему о нашей беседе?

— Да, — почти неслышно ответил Рогожин, — ноему, похоже, и так все было известно.

— Когда это было? В котором часу?

— Утром. Как только я пришел на работу.

— В девять?

— Да. Около того.

— И какова была его реакция?

— Он рассмеялся и сказал, что я настоящий офицер. Потомпошел к заместителю директора.

— Откуда ты знаешь, где именно он был?

— У меня было важное дело, и я хотел пройти к нему, нопомощник сказал, что у него сидит полковник Мамонтов.

— Когда это было?

— Уже в половине десятого.

«Значит, беседуя со мной, он уже обо всем знал, —ошеломленно подумал подполковник. — Значит, он все знал еще до того, как явошел к нему в кабинет. Черт возьми! Кажется, я просто деревенский дурачок,очутившийся не на своем месте». Он повернулся и пошел обратно в свое крылоздания.

Ничего не понявший Рогожин испуганно и растерянно глядел емувслед. Славин вошел в кабинет, сел за стол. Новая ситуация совершенно выбилаего из колеи. И во всей этой истории самым важным было то обстоятельство, чтоему нельзя было встречаться с чеченцами, а подполковнику Мамонтову разрешалосьвстречаться с находящимся в розыске рецидивистом. Или, может быть,действительно существуют какие-то высшие интересы, впервые подумал Славин.

Взглянул на часы. Он должен позвонить своему неизвестномудругу в два часа дня. Славин уже понял, что этот тип из разведки. «Может, онитоже с ним играют, — нахмурившись, подумал подполковник. — И какразобрать — кто на чьей стороне и за кого играет? — Он снова посмотрел начасы. — Позвоню прямо сейчас», — решил, выходя в коридор. Спустилсявниз по лестнице, подошел к дежурному.

— Можно от вас позвонить? — спросил он.

— Конечно, — удивился стоявший у дверейофицер. — У вас не работает телефон? Может, позвонить, вызвать монтера?

— Не нужно. Просто я вспомнил об одном срочномзвонке. — Он подошел к телефону и, подняв трубку, набрал номер. Емуповезло. Дронго ответил почти сразу. В этом убежище у него был телефон.

— Мне нужно с вами увидеться, — вместо приветствиясказал Славин.

— Это так серьезно? — понял Дронго.

— Вы можете со мной встретиться?

— Прямо сейчас?

— Да.

— Откуда вы говорите?

— С работы.

— Из кабинета?

— Нет, — он понял, почему Дронго задал этотвопрос. Но и Дронго знал, что его вопрос нес в себе определенную информацию.

— Куда мне подъехать? — спросил он. Славинзадумался. Нужно было действовать быстро, но не слишком опрометчиво.

— Памятник Марксу, напротив Большого.

— Буду через тридцать минут, — Дронго закончилразговор в стиле блица и отключился.

Подполковник посмотрел на часы. Положил трубку, поблагодарилдежурного и поспешил к себе. Нужно будет серьезно поговорить с этим «другом».Больше нельзя все оставлять в таком подвешенном состоянии. Если он из разведки,а Дима Виноградов говорил, что только через их кодированные сигналы можно быловыйти на сеть ФСБ, пусть объяснит, что нужно офицеру СВР в их ведомстве. А еслине объяснит, пусть тогда приедет в ФСБ и сам объясняется с руководством. «Еслион не захочет приезжать, я привезу его силой, — с неожиданной злостьюподумал подполковник. — Надоели все эти „тайны мадридского двора“ и прыжкипо стенам».

Он уже вошел в кабинет, когда следом за ним в комнату вбежалВиноградов. Что-то такое было в его лице, от чего Славину стало не по себе.