— Здесь какой-то тип, хочет увезти моего подопечного.Что мне делать?

— Ничего. Пусть они выходят. Мы уже знаем о егоприезде. Через пять минут к вам поднимутся наши сотрудники. Откроете им дверь.Передайте пленку с, записью разговора. Вы все поняли, капитан?

— Да, — сказала соседка, продолжая слушатьразговор гостя с Исаевым.

— А Игорь сказал вам, когда вы свою посылочкуполучите? — спрашивал Орловский.

— Сказал, мать твою, — Исаев никак не мог попастьв штанину брюк, которые он надевал поверх своей «домашней» формы, —сказал, что вы принесете ее к входу утром. А там, в Ленинграде, тьфу ты, опятьзабыл, в Санкт-Петербурге, ее встретят.

— Значит, рейс на Санкт-Петербург, — понялОр-довский. — Ясно. Двадцать третьего числа. Не путаешь?

— Нет, конечно, — обиделся Исаев, уже залезая вбрюки.

Он еще минут пять возился с рубашкой, надевал пиджак,куртку, не забыл взять кепку и вышел за дверь.

Они спустились вниз, и Орловский подтолкнул Исаева к «Ауди».И тут увидел шагнувшего к ним капитана милиции в форме.

— Опять безобразничаешь?! — строго сказал капитан,глядя на Исаева. — Сколько раз говорил, чтобы ты ходил отмечаться вспецкомендатуру?

— В чем дело, товарищ капитан? — спросилОр-довский, доставая удостоверение.

Капитан посмотрел документы, козырнул.

— Он ведь досрочно освобожденный, товарищ майор. Обязанотмечаться в спецкомендатуре.

— Понятно, — кивнул Орловский, — я его самотвезу завтра туда.

— Хорошо, — улыбнулся капитан, — до свидания.

Они пожали друг другу руки, и Орловский буквально потащилИсаева к машине. Посадил его на переднее сиденье, обошел автомобиль. Сел заруль.

«Кажется, у нас появился самый важный свидетель», —подумал Орловский, включая зажигание. И это было последнее, что он подумал всвоей жизни. Раздался оглушительный взрыв, машина вспыхнула как факел.Подбежавший капитан испуганно смотрел на горевший автомобиль со скорчившимися внем двумя трупами. Он вспомнил фамилию майора и побежал звонить в своеуправление. Именно поэтому в ФСБ, Славин и его группа, так быстро, практическисразу, узнали о смерти своего товарища.

Сообщение о смерти Орловского вызвало шок и боль. Славинзастыл в кресле, сцепив зубы и стараясь не выдавать своего волнения. В кабинетосторожно вошли Светлова и Агаев. Все молча смотрели на него. Дима Виноградов,отвернувшись к окну, кажется, беззвучно плакал. Иначе почему у него так странновздрагивали плечи? Подполковник посмотрел на своих сотрудников. Его поразилиглаза Инны Светловой. Она смотрела на Славина, словно ожидая от него чуда.

— Значит, так, — сказал он и будто не услышалсвоего голоса. Затем кашлянул и снова сказал: — Значит, так. Агаев и Светловавыезжают на место и выясняют, что там произошло. Все подробности. Я буду тамчерез час.

Светлова не спросила, почему через час, но по удивленномувзгляду Гамзы Агаева она поняла, что сейчас нужно объяснить, почему он сразу неедет на место гибели товарища. Подполковник проверил в кармане включенныйскеллер и сказал:

— У меня через двадцать пять минут встреча с нашимдругом из разведки. С которым я встречался. Думаю, ему нужно знать, что у наспроисходит. А нам важно наконец узнать, что он обо всем этом думает. Езжайте,ребята, — словно попросил он в конце.

Агаев кивнул в знак согласия и первым вышел из кабинета.Светлова молча последовала за ним.

Славин побарабанил по столу. «Дурная привычка», —подумал он. Встал, подошел к сейфу, достал ключи, открыл дверцу, досталпистолет. Положил оружие в ящик своего стола. Взглянул на Виноградова.

— Позвони, — сказал он угрюмо. — Может, таместь какие-нибудь новости. Может, произошла ошибка. Или узнай, где его… Вобщем, куда его отвезли.

Виноградов кивнул, выходя из кабинета. Славин взглянул начасы. До назначенного времени оставалось двадцать две минуты. Подполковникснова подошел к окну. «Где-то ошиблись, — с горечью подумал он. —Что-то важное мы не учли». Полез в карман и вдруг обнаружил, что у негокончились сигареты.

Он повернулся и вышел из кабинета. В буфете наверняка можнокупить курево. Как все это могло случиться с Орловским? Страшно и обидно. Нужнобудет потом серьезно поговорить с полковником. А если он откажется говорить?Славин сжал кулаки. Он выбьет наконец правду из этого полковника. Он выбьет ее,даже если его уволят из ФСБ.

Он думал об этом, когда увидел полковника Мамонтова. Насекунду он даже испугался, столь нереальным казался полковник, идущий навстречув этой части здания.

— Здравствуйте, Владимир Сергеевич, — ровным,холодным голосом сказал Мамонтов. — Я как раз собирался зайти к вам.

— Добрый день, — кивнул он, не протягиваяруки. — У вас ко мне дело?

— Да, — подтвердил Мамонтов.

— У меня мало времени, — сухо ответил Славин.

— Погиб сотрудник вашей группы, — бесцветнымголосом констатировал Мамонтов. — Мы тоже получили сообщение об этомпроисшествии. Я хотел бы с вами поговорить.

Славин удержался от искушения взглянуть на часы. Делатьэтого было нельзя. И от сильного желания разбить свой кулак об этубесчувственную физиономию. Для него гибель Орловского всего лишь«происшествие». Он повернулся к своему кабинету, сухо сказал:

— Идемте.

Мамонтов прошел первым. За ним в комнату вошел Славин. Онисели за стол друг против друга. Подполковник не стал делать вид, что радуетсясвоему незваному гостю, а гость, в свою очередь, был, как всегда, враждебноспокоен и оскорбительно вежлив.

— Мне давно нужно было с вами поговорить, —холодно сказал гость.

Славин вспомнил про скеллер и снова включил аппарат, опустивруку в карман. «Пусть попробуют записать нашу беседу», — с неожиданнымзлорадством подумал он.

— Я вас слушаю, — Славин был напряжен и нервничал,однако старался не выдавать своего волнения.

— Вы ведете дело о расследовании серии террористическихактов, — продолжал Мамонтов, — вернее, ведете параллельноерасследование. Вчера вы были на даче погибшего рецидивиста и нашли тамнекоторые документы.

— У вас хорошо поставлена информация, — чужимголосом заметил подполковник. Мамонтов не заметил иронии.

— Вчера же ночью вы были у майора Рогожина, которогозаставили нарушить некоторые служебные предписания и выйти за рамки своихслужебных обязанностей.

Славин молчал. Мамонтов вдруг усмехнулся и достал из карманавключенный скеллер, положив его на стол.

— Наш разговор не записывается, — он чутьулыбнулся.