— Вы все слышали, Мамонтов? — спросил заместительдиректора, не оборачиваясь.

— Все, — угрюмо ответил полковник.

— Не умеете работать, — ровным голосом сказалзаместитель директора. — Уберите ваши «игрушки» из их кабинетов. И снимитенаружное наблюдение. Вы обратили внимание, что он не сказал ни слова о своейвчерашней находке на даче Лысого и поездке к Рогожину? Думаете, Рогожин говоритправду?

— Он мне все рассказал. Как я вам и докладывал. Ихинтересовало, с кем именно встречался Лысый в прошлом месяце.

— Он ему сказал?

— Говорит, что нет. Но я думаю — врет. Навернякасказал. Они знают друг друга уже много лет.

— И подполковник ничего нам не рассказал, —задумчиво произнес заместитель директора. — Что думаете делать?

— Мне удалось узнать, какие именно документы они нашливчера на даче. В бассейне был спрятан «дипломат» с записями Лысого. Там былифамилии его двоих убитых людей и суммы денег, заплаченные им за эти акции. Вобоих случаях этот идиот написал, что деньги были возвращены. Я думаю, они ужедогадались, что все это означает. И теперь будут искать Семена. Исаева. Тогосамого, третьего.

— Найдут?

— Мы его держим под контролем, — чуть усмехнулсяМамонтов. — Там есть наши люди. Можем устроить состязания.

— Вы не на олимпийских соревнованиях, Мамонтов, —неприязненно сказал заместитель директора. Ему был неприятен полковник дажевнешне. Но приходилось иметь дело именно с таким мерзавцем. — Постарайтесьоказаться первыми. И замените его.

— Мы все сделаем, — кивнул Мамонтов.

— Этот Славин слишком много знает, — задумчивосказал заместитель директора. — Они вообще залезли слишком глубоко. Вы таки не уточнили, кто именно выходил с ними на связь с того компьютера на явочнойквартире СВР?

— Уже знаем. У нас есть свой осведомитель в СВР, —неприятно улыбнулся Мамонтов. — Там работал один придурковатый специалистпо компьютерам. Сейчас он в больнице, его случайно сбила машина. Мы тут ни причем. И еще один любитель. У него такое странное имя. Какая-то кличка.

— Какая кличка, — поморщился заместительдиректора, — что вы несете? Как его имя, вы выяснили?

— Он даже не штатный сотрудник. Просто помогает им вработе, — отмахнулся Мамонтов. — Я вспомнил его кличку — Дронго.

— Что? — не поверил услышанному заместительдиректора ФСБ. — Как вы сказали?

Мамонтов понял, что ошибся. Этот любитель с таким смешнымименем был совсем не такой дилетант, каким они его посчитали.

— Дронго, — повторил он, все-таки недоумевая.Заместитель директора сжал кулаки.

— Господи! Только его нам не хватало! Он же погиб впрошлом году! Откуда он взялся на нашу голову?

— Мы ищем и его, — угрюмо сказал Мамонтов.

— Этот орешек вам не по зубам, — покачал головойзаместитель директора. — Здесь нужен особый профессионал. Дронго лучший вмире аналитик. Суперпрофессионал.

— Я уберу его, — спокойно сказал Мамонтов.

— Теперь конечно. И не только его, — вдругпосмотрел на полковника хозяин кабинета. — У нас теперь просто нет другоговыхода.

Славин вернулся в свой кабинет расстроенным. Формальнозаместитель директора был прав. Никаких результатов они пока не имеют, а послеконтактов с чеченцами их вполне могли взять на особый контроль. Позвонил ДимаВиноградов и сказал, что Агаев уже вернулся. Подполковник вспомнил провчерашний скеллер, оставшийся у него после разговора с Рогожиным, и, достав егоиз кармана, немного подумав, включил прибор и лишь затем позвал своихсотрудников.

Первой вошла Светлова. На ней были привычные темные брюки итемная водолазка. Следом вошли Агаев и Виноградов.

— Поговорили с высоким начальством? — веселоуточнил Дима, усаживаясь за стол.

— Да, по душам. Разговор получился сердечный иоткровенный, — усмехнулся подполковник.

— Что случилось? — спросила Светлова.

— Я ему рассказал обо всем, кроме событий последнейночи. Не беспокойтесь, нас не услышат, я включил скеллер. Он обобщил моюпространную речь и заметил, что ничего конкретного пока нет. А встречаться счеченцами было не нужно. Поэтому мы и привлекли внимание особой инспекции. Так,во всяком случае, получается, по его словам.

— Почему ничего конкретного? — обиделсяАгаев. — Мы теперь точно знаем, что эти взрывы устроили не чеченцы. Что кним имеет отношение группа рецидивиста Лысого. Разве этого мало?

— А факты? Записки в «дипломате» — это еще нефакты, — возразил Славин. — Он прав. Нам нужны конкретные факты,доказательства. Вот если Орловский сегодня найдет нам Исаева, тогда у нас будетконкретный свидетель.

— А деньги, которые они вывезли из банка? —спросил покрасневший и раздосадованный Виноградов.

— Могло быть совпадение, — упрямо возразилподполковник. — Это не конкретные факты. Нужны свидетели, нужныдоказательства. Генерал прав, а нам здесь крыть нечем.

Все молчали.

— Агаев, что-нибудь есть по факту смерти этогочеченца? — спросил Славин. — Какие-нибудь подробности?

— Есть, конечно. Группа захвата МВД получила анонимныйтелефонный звонок о том, где скрывается Хаджи Абдулла. Туда выехало околопятнадцати человек спецназа. Дом был окружен, и начались переговоры. Внутрибыло четверо. Они решили сдаться и уже готовились выходить из дома, когданачались выстрелы. Кто-то открыл стрельбу. В ответ чеченцы тоже началистрелять. Потом нашли труп Хаджи Абдуллы и двоих его людей. Третий был тяжелоранен, сейчас он в госпитале МВД.

— Нужно было к нему поехать, — заметил Славин.

— Поехал, Владимир Сергеевич, но меня не пустили. Дажеудостоверение показал, не пустили. Он в реанимации, сейчас идет операция.

— А откуда все эти сведения?

— С ребятами поговорил, которые принимали участие взадержании. Они и сами не знают, почему вдруг стрельба началась. А когда всекончилось, у них тоже двое раненых было.

— И здесь тоже не все ладно, — покачал головойподполковник. — Опять никаких концов не найдешь. Есть убитые, а ктострелял, почему, в кого — непонятно. Неужели они не видели, кто первым началстрельбу? Хотя бы из-за чего началась? Если чеченцы хотели сдаться, то почемуомоновцы вдруг начали стрелять?

— Не знаю, Владимир Сергеевич, — виновато развелруками Агаев, — мне самому все это не ясно. Хаджи Абдулла не такойчеловек, чтобы сдаваться. Может, просто решил начать переговоры и времяпотянуть. С другой стороны, шансов уйти у них не было. Дом был окружен со всехсторон и простреливался. Ни единого шанса.

— Кто звонил, хотя бы установили?