Она не могла жить без него: без его сильных рук и широких плеч, покрытых нежными, как поцелуи солнца, веснушками; без зеленых глаз, затененных длинными, чуть загнутыми ресницами; без гладкой кожи, без черных как смоль жестких волос… Она не могла, не хотела жить без его тела.

Но и не смела прикоснуться. Натали понимала, как опасно настроение, в котором пребывал Этьен. И если несколько минут назад она провоцировала его на яростную ссору, то теперь не знала, как успокоить. Неизвестно, что лучше:

Этьен, разгневанный как дикий зверь или бесстрастный как каменная статуя.

— Мне все надоело, — пробормотал он устало. — Тебе не нужно то, не нужно это… Реши наконец, чего ты хочешь!

Натали в полумраке растерянно покачала головой. То, чего она хотела, было так просто… Но б этом невозможно сказать. Или все-таки осмелиться? Она робко подвинулась чуть ближе к Этьену.

Прерывистое дыхание выдавало его: он был в гораздо большем напряжении, чем старался показать. Возможно ли, что ему тоже не хватало Натали все эти дни, что его голод был так же велик? И что скрывается под привычной маской безразличия?

— Ты знаешь, — тихо прошептала Натали и, протянув руку, несмело коснулась теплого плеча мужа. — Ты должен знать.

— Скажи мне это сама! — потребовал он, резко отстранившись.

И Натали сдалась — пусть все будет так, как хочет ее сердце. Иногда не стоит доверять самым разумным доводам рассудка, зато тело может подсказать единственно верное решение.

С медленной улыбкой Натали положила ладонь на живот Этьена, легонько лаская его кончиками пальцев. Он не шелохнулся, но, опуская руку ниже, она почувствовала, как растет его желание. Натали не сводила глаз с яйца мужа: ни один мускул не дрогнул и только трепет длинных ресниц показывал, что ему совсем не безразличны вкрадчивые прикосновения.

Продолжая улыбаться, Натали склонилась над Этьеном, осыпая поцелуями его шею и грудь. Если нет настоящей любви, пусть будет хотя бы такая замена. Страсть связывала их с самого начала, и он не мог ей противиться. Значит, она будет брать свою долю нежности в постели. Натали мечтала не о голом сексе, но это все же было лучше, чем ничего.

— Ты знаешь, что я хочу. Я хочу тебя! Этьен никак не отреагировал на признание. Задерживая дыхание, он боролся с собой, стараясь сдержать охватившее его желание. Несколько недель он возводил между собой и Натали непроницаемую стену, и сейчас она готова была разбиться вдребезги под чувственными ласками. Но он должен выдержать это испытание.

Натали прижалась к Этьену всем телом, продолжая нежно поглаживать его кожу. Другой рукой она приподняла ему голову и, захватив губами мочку уха, жарко прошептала:

— Ты слышишь меня?

Он молчал. Возможно, это была его маленькая месть за ссору. Или он хотел измучить Ната-1И, показным безразличием раскалить ее страсть добела, чтобы она забыла себя, превратившись в голодное обезумевшее животное.

— Я сказала, что хочу тебя!

Натали почти сорвалась на крик. Она готова была острыми ногтями вонзиться в это равнодушное тело, чтобы причинить Этьену боль. Пусть он набросится на нее, пусть возьмет в жестокой схватке! Она согласна выйти проигравшей из любовной борьбы.

— Я хочу тебя!

Натали не могла больше сдерживаться. Если надо, она возьмет его сама. Она склонилась над животом Этьена, зарывшись губами в густые жесткие волосы, лаская пальцами его напряженные бедра, чувствуя, что еще мгновение — и он сдастся. Но в эту секунду Этьен резко вырвался из ее требовательных объятий и, отодвинувшись на самый край постели, холодно сказал:

— Тебе придется простить меня: сегодня я не в настроении предаваться любовным забавам.

— О чем ты говоришь? — Натали не могла поверить услышанному. Все еще надеясь, что это шутка, она придвинулась к мужу, вглядываясь в его затененное лицо. — Я ничего не понимаю!

Этого просто не могло быть! Ведь она же чувствовала, видела его возбуждение, слышала прерывистое хриплое дыхание. Натали робко протянула руку, но встретила только пустоту.

Этьен укрылся одеялом, и Натали не могла видеть, как сжались его кулаки. Он умирал от желания, чувствуя в теле тупую боль неудовлетворенности. Но гордость не позволяла отдаться страсти.

Конечно, он мог заняться любовью со своей женой, это было так естественно, так просто. Но это было совсем не то, чего он хотел на самом деле. Обжигающая страсть подменяла истинные чувства.

Каждый раз Этьен получал огромное физическое наслаждение, но не больше. Их близость оставляла в душе привкус разочарования и горечи. Ему нужно было не прекрасное нежное тело Натали, а ее сердце. Вернее, ему нужна была она вся — грустная, радостная, капризная, злая, любая, но вся.

И он боялся, что однажды, потеряв над собой контроль, скажет об этом. Поэтому Этьен и задерживался на работе допоздна: даже сотрудники компании уже начали удивляться его излишней увлеченности делами. Но это была единственная возможность как можно реже видеть Натали. Этьен знал, что, оказавшись с ней в одной постели, он, в конце концов, сдастся, падет к ее ногам — и это будет начало конца.

— Объясни же мне, что случилось, — растерянно попросила Натали. В бледном свете слезы на ее ресницах казались крошечными алмазами. — Что с тобой? Ты больше не хочешь меня?

Если бы Этьен только мог признаться, что хотел эту женщину так, как ни одну другую в своей жизни. Что она пробудила в нем неутолимый голод — по ее телу, запаху, голосу…

Нет! Его любовь достойна большего, чем механическое удовлетворение страсти. Пусть даже это любовь неразделенная. Этьен вдруг с ужасом и ненавистью подумал, что, отдаваясь ему, Натали представляет рядом с собой другого мужчину, Поля, например. Его, а не мужа, она ласкает и целует, ему дарит наслаждение. Эта мысль была мучительна и причиняла нестерпимую боль.

— Послушай, я же сказал, что не в настроении сегодня.

Встретив недоверчивый взгляд Натали, Этьен проклял свое тело: оно явно свидетельствовало о другом, и даже одеяло не могло скрыть всех признаков возбуждения.

— Но ты не прикасался ко мне уже несколько недель!

Да, он не ласкал Натали наяву. Но в своих потаенных мечтах Этьен ни на мгновение не выпускал ее из рук. Разбирая в кабинете документы или ведя совещание, он мысленно прикасался ко всем изгибам и нежным впадинкам ее тела. Это уже стало походить на наваждение:

Этьену больше нравилось в придуманном мире, ведь там Натали отвечала ему взаимностью.

— Мы не можем заниматься любовью постоянно.

— Но мы вообще ею не занимаемся! Мы спим в одной постели, как брат и сестра. Но позволь напомнить, что мы все-таки женаты.

— Да, женаты, — подтвердил Этьен с саркастическим смешком. — Вот что случается, когда ты подписываешь ничтожный клочок бумаги: романтизм уступает место суровой действительности. Мечта превращается в унылые будни…