— Довольна? — заорал я на неё. — Довела дракона до гибели!

— Он изнасиловал меня! — возмущённо запищала она.

— Ну да, у него от твоей красоты все барьеры слетели. Он же дракон! У нас, случается иногда, что инстинкты берут верх. Ты казнила его за преступление. Довольна теперь, спрашиваю?

— Я не этого хотела… Я думала сама умереть…

Я заметил, как Сарос приоткрыл один глаз, оценивающе покосился им на Ирину, убедился, что она цела и быстро захлопнул веко, продолжая прикидываться мёртвым. Решил ему помочь немного.

— Хотела, думала она… Дракон не совсем человек, понимаешь? Защищать тебя, даже ценою своей жизни теперь тоже его инстинкт, который он не в состоянии контролировать. Да, Сарос потерял голову, когда увидел тебя и, скорее всего, сделал то, что тебе не очень понравилось…

Ирина на мои слова перестала трепыхаться и гневно посмотрела на меня. Я поторопился закончить свою защитную речь:

Я видел, что Сарос уже полностью регенерировал, но дал ему знак лежать неподвижно.

— Я не хотела, чтобы кто-то умирал…

О! Наконец, в голосе девушки появились виноватые нотки!

— Кажется, он ещё жив… Возможно, мы сможем спасти его… Попробуй достучаться до сознания дракона и уговорить Сароса обернуться человеком, тогда я смогу поднять его наверх. Боюсь меня в таком состоянии он не услышит.

Я старался не покатываться со смеху, наблюдая за тем, как девчонка на все лады умоляет дракона обернуться. Сарос быстро просёк игру и лежал неподвижно, наслаждаясь тем, как она, под конец уже, гладила его морду, пузо, шептала извинения, умоляя обернуться. Сдался он только тогда, когда Ирина вдруг заплакала — тут уж дракон немедленно обернулся.

Я взвалил его на плечи и понёс на горбу к тому месту, где ущелье расширялось, и я мог взлететь. Да уж, в этом мире даже за маленькое развлечение нужно платить — тяжёлый, бездна!

Целый месяц пути потом Сарос провёл, лёжа в повозке, притворяясь раненым. Мы подыгрывали ему всем обозом. Ирина ухаживала за ним. Дракон каждый раз соглашался поесть только вместе с ней. Такого его, больного и малоподвижного, Ирина совсем перестала бояться. Я видел, как они всё больше и больше мирно болтают.

По ночам бедняга, дождавшись пока девочка крепко уснёт, нарезал бешеные круги над нашей стоянкой, пытаясь как следует размяться перед следующим днём лежания в повозке. Когда, спустя месяц, Ирина случайно проснулась и, таки, поймала его, наш обман с тяжёлой болезнью раскрылся. Девчонка, понятное дело надулась, как мышь на крупу, но было заметно, что что-то между ней и Саросом изменилось, и она больше не боится своего дракона, даже когда он здоров.

Кстати, прощения за надувательство Сарос добивался красиво. Нам понравилось. Он уложил драконью морду с вялым осенним цветком в зубах — где только нашёл среди сплошных скал? — у полога повозки, в сам распластался на дороге и накрылся крыльями так, что прикрыл и глаза. Выглядело умильно: пасть с цветком, крылья и хвост торчит. Ирина оценила, цветок приняла. Сарос оживился, аккуратно повернулся к повозке боком и подпихнул девушку мордой себе на спину.

Тут мы всем обозом и в самом деле застыли в шоке. Сарос же её сейчас главной избранной женой себе взял! Он улетел с ней, даже не подозревающей, что она только что вышла замуж. Больше они в обоз не вернулись. Впрочем, мы уже вступили на территорию Андарии.

К тому времени Рейв определил свою Ольгу в повозку к Наталии и Джералу и тоже улетел. А принц был вынужден до конца преодолеть весь путь по земле. Его красавице тоже было всего семнадцать, поэтому посадить её на спину и объявить своей женой он пока не мог. Оставить малышку на кого-то, как Рейв, и улететь тоже не решался. Наталия была решительна, своенравна и удивительно изобретательна по части побегов. Джерал не стал рисковать.

Следующие два года, пока я доучивался в академии, младший брат Джерала, мой друг и сосед по койке в казарме, младший принц Андарии Торкан исправно докладывал мне о событиях, которыми была наполнена жизнь андарского двора, после того, как трое самых завидных женихов вернулись домой с человеческими женщинами.

Первый удар непонимания попал в Сароса, который принёс на спине Ирину. Торкан рассказывал, что их с Джералом сестра, Мерея, как раз была у Золы, жены Сароса, с утренним визитом, когда дракон приземлился во дворе своего поместья и вытянул крыло, чтобы человеческая женщина съехала вниз.

Все обитатели и гости поместья высыпали во двор. Мерея рассказывала, что первая жена Сароса, Зола, которая до этого дня была у него одна и надеялась со временем стать любимой и избранной, увидев счастливую соперницу потеряла сознание.

Ирина не понимала суматохи вокруг неё, и никак не ожидала, что она теперь, оказывается, жена, при чём вторая, а не единственная. Последнее настолько возмутило её, что она категорически отказалась от подобной чести, не понимая, что уже ничего не изменить.

Впрочем, Сарос, быстро решил проблему.

— Хочешь быть единственной. Сейчас… — его указательный палец превратился в длинный острый коготь и через миг уже надрезал горло первой жены.

— Нет!!! — завопила Ирина.

Сарос остановился, вопросительно глядя на неё.

Драконица в его руках молча зажимала кровавый порез, в ужасе тараща глаза на Ирину.

— Пусть… она будет… ладно.

— Приготовь лучшие комнаты для избранной, — отдал он приказ первой жене и больше даже не посмотрел на неё.

А потом у дракона побывали все: родители, друзья, сам король со своей женой. Сарос, конечно, принимал гостей, разговаривал, объяснял что-то или молчал. В любом случае, всем окружающим: и родным, и друзьям было заметно, что для молодого дракона настроение и желания избранной имели первоочередное значение.

К тому моменту, когда прибыли принц с Натальей и Ольгой все уже немного знали, чего ожидать. Но надежды, что всё ещё можно исправить, не теряли. А зря… Джерал посадил Наталью на спину точно в день её восемнадцатилетия, как потом и Рейв — Ольгу.

Купола столичных храмов всем Богам приветливо и ярко сияли мне золотом под лучами полуденного солнца. Успел… Прилетел за несколько часов до начала выпускного бала. Обернулся во дворе. На крыльце у парадного входа меня уже выбежали встречать радостные мать, отец и Арнольд.

— Сынок! — мама обняла меня, и я замер в её тёплых руках.

За ней крепко обхватил мои плечи и отец. Когда родители давно не рядом, начинаешь ценить их любовь иначе — сильнее, бережнее. Становятся неважны обиды или разногласия. Встречи коротки и хочется тратить эти часы только на хорошее.

Арнольд тоже коротко стиснул мою тушу и, словно смущаясь этого порыва тут же хлопнул по плечу:

— Рад, братишка! Надолго?

— Неделя, не больше.

От своего дворца к нам уже мчался Вольдемар.