эти люди ко мне вломятся, я поведу их в гараж и начну перетряхивать коробки. «Нашел! – наконец воскликну я. – Вот этот листок. Выставьте его на аукцион и подождите, пока посыплются ставки. Сдачу принесите мне».

Кофе все еще во френч-прессе. Он уже слишком холодный, чтобы его пить. Метаморфоза: день слишком жаркий, а кофе слишком холодный.

Что-то не так. Что-то не так работает. Я хочу и не хочу быть богатым. Демон в моей голове заставляет меня хотеть быть бедным, и я не понимаю, как этот демон действует, но я хочу понять это; я хочу отыскать этого демона и потребовать прекратить беспредел.

Я точно знаю, как стать богатым. В моем сознании есть все фрагменты пазла – нужно просто сложить их в одно целое. Нужно просто предпринять усилие и собрать пазл. Сфокусироваться на этой задаче. Сфокусироваться! Я могу это сделать. Я могу это сделать, если захочу.

Если бы мне сказали: «Заработай столько-то миллионов в течение следующих трех лет – или мы похороним тебя заживо в глубоком ущелье и оставим умирать долгой, мучительной смертью», я ответил бы: «Не вопрос – заработаю», и уверен, что сделал бы это.

Если бы мне сказали: «Мы накачаем тебя наркотиками, и ты очнешься на скалистом уступе в 600 метрах над землей», я тоже заработал бы нужные миллионы.

Я сделал бы это. Я смог бы. У меня есть все фрагменты пазла.

Я не социалист. Я не отношусь к тем, кто призывает обдирать богатых людей как липку. А вообще, какой оптимальный размер подоходного налога? Естественно, не ноль. Равно как и не 100 процентов, и не 90, и не 80, и даже не 70, 60 или 50 процентов. Вы же не хотите пустить людей по миру в прямом и переносном смысле?

Когда я много зарабатывал, то никогда не задавался подобными вопросами, но у меня было ощущение несправедливости всей этой системы. Понятно, что чем больше вы зарабатываете, тем больше сумма подоходного налога. Но должны ли вы платить больше в процентном соотношении только лишь потому, что у вас был хороший год?

Давайте об этом подумаем. Изначально, давным-давно, все должны были платить конкретную, одинаковую для всех сумму налога. Позже все должны были платить конкретную, одинаковую для всех «долю», или часть дохода – десятину. В наши дни эта «доля» увеличивается по мере увеличения дохода. Как богатые люди могли такое допустить? Подозреваю, что на самом деле они не платят налоги, а просто пускают пыль в глаза.

И когда люди говорят о том, что они ненавидят богатых и что богачей надо обдирать как липку, я обычно спрашиваю: а как вы думаете, что богатые люди делают со своими деньгами? На это мне, как правило, отвечают: они тратят их на яхты. Это стандартный ответ. Роскошные белые яхты с роскошными красивыми женщинами, которые прыгают в кристально чистую воду, а потом возвращаются на палубу и вальяжно курят. Богатые люди любят воду. Раньше я никак не мог понять почему. Почему богатые люди так любят быть мокрыми? На самом деле они не любят быть мокрыми. Они любят быть сухими. Но они любят воду. А чтобы оставаться в воде или на воде сухими и заниматься какими-то приятными вещами, например выкурить сигарету, или пойти спать, или выпить чашку кофе, приходится раскошеливаться и покупать яхту.

Ну хорошо, а что еще богатые люди делают со своими деньгами? Конечно, они тратят их на дорогие дома, как Феликс Деннис, Леон Макс и Джордан Белфорт. Но в основном они инвестируют их. Другими словами, они одалживают деньги тем, у кого есть перспективные бизнес-идеи. У богатых людей хорошее чутье на перспективные бизнес-идеи. Они финансируют экономику – вот что они делают. А что будет, если вы заберете у них деньги и отдадите политикам? Ну, политики их тоже куда-нибудь инвестируют. Только у политиков не очень хорошее чутье на перспективные бизнес-идеи. У политиков хорошее чутье на бизнес-идеи, привлекательные для определенной категории избирателей, которую они пытаются впечатлить. Если дать политикам деньги, они потратят их на создание собственного привлекательного имиджа, то есть в конечном итоге выбросят на ветер.

Я не уверен, что верю во все эти доводы. Но рациональное зерно в них есть. Кому бы вы доверили управление финансами – богатым людям или чиновникам? Для меня ответ не очевиден. Тем не менее есть что-то мутное в самой идее налогообложения в любой современной экономике. Когда государству нужны деньги, оно их просто печатает. Но включение печатного станка вызывает инфляцию (или, лучше сказать, это и есть инфляция). Инфляция приводит к росту цен, и этот спиралеобразный процесс может легко выйти из-под контроля, что вызывает у правительства ужас. Поэтому оно облагает людей налогами, чтобы снизить их покупательную способность и остановить очередной виток инфляции. Вот для чего на самом деле нужны налоги. Отсюда было бы логичнее облагать богатых людей меньшими налогами, чем остальное население, потому что их покупательские привычки практически не влияют на цены. Богатый человек зарабатывает в 50 раз больше обычного, но он не съедает в 50 раз больше завтраков и не покупает 50 машин. Он покупает один или два Rolls-Royce и Mercedes для своего водителя.

Конечно, он поднимает цену на Rolls-Royce. И на немецкие автомобили. И на яхты. И на те места в самолетах, которые раскладываются в кровати.

Действительно ли я в это верю?

В любом случае проблема не в моих политических взглядах. Тогда в чем – в моем образовании? Думая о своем образовании и пытаясь свести его в одну картину, я вижу лужайки, деревья, четырехугольные дворы, старые здания, старинные здания, современные, ослепительно белые здания, зеленые зоны, богатых детей, достаточно богатых детей и очень богатых детей. Потом в сознании всплывает картина моего последнего студенческого жилья – большая комната, бассейн, богатые соседи, припаркованный золотистый Rolls-Royce.

Нетипичная картина. Но факт. Я учился в школе для богатых детей. Я был беднее большинства из них. Но я не чувствовал себя бедным. Хотя нет, иногда чувствовал, но только иногда. Помню, когда мне было 11 лет, один мальчик – из бедной семьи, получивший что-то вроде гранта на обучение, – устроил мне в общежитии разнос и закончил свою тираду словами: «Просто потому, что у твоих родителей есть деньги!» И я ощутил гордость, я был рад, что это слышали другие ученики, потому что я комплексовал из-за того, что мои родители не очень много зарабатывали. Мой отец был психологом и занимался какой-то непонятной для меня деятельностью, имеющей отношение к ООН. Мы редко виделись. Он купил себе квартиру в Германии, потом еще одну – в Нидерландах, потом какое-то время жил в