Меня кольнуло воспоминание, то, которое показал в оранжерее Ржавчина. Арки, мосты, разбитые здания… Город из сна! Только сейчас он лежит в руинах! В оранжерее мне показалось, что в этом месте было что-то неправильное, а теперь я знала, что именно! Город был построен не на земле. Когда-то он висел в небе! И в воспоминаниях Ржавчины он выглядел так, словно рухнул с высоты!

«Это Криаполис, – вспомнила я слова Ринга. – Один из Парящих Городов…»

Ахнув, я повернула голову и… взвизгнула. Прямо у моего лица находилась оскаленная морда чудовища. Клыки влажно поблескивали, черные ноздри тревожно сопели, втягивая воздух возле моей шеи.

В одно мгновение меня сдуло с постели. Перекатившись на другую сторону, я схватила с комода тяжелую лампу.

От моего вскрика морда стала обиженной, и Ржавчина – конечно, это был он – рыкнул. Пока я спала, он сидел на полу возле моей кровати, положив голову на покрывало.

Моргнув, я поставила лампу на место и выдохнула.

– Божественный Привратник и все святые! Ржавчина! – воскликнула я, прижав ладонь к заполошно колотящемуся сердцу. – Ты меня ужасно напугал! Какого склирза ты на меня таращился?

Эфрим глухо заворчал и выпрямился.

Я потерла лицо, пытаясь отойти от странного сна и вернуться в реальность. И тут все вспомнила. Темный кабинет, распахнутое окно. Кристиан…

Когда он ушел, меня начала колотить дрожь – то ли от холода, то ли от пережитого. И почти час я провела, сидя в ванной. Вот только вода текла едва теплая, так что согреться мне, к сожалению, не удалось. Дрожа, я выбралась из чугунной ванны на когтистых ножках и посмотрела на себя в зеркало.

Из отражения глянула тонкая и дрожащая девушка с бездной в глазах и красными пятнами на груди и ключицах. Я коснулась кончиками пальцев этих отметин. Следы его злых поцелуев… Я все ещё ощущала его прикосновения. Его силу и желание.

Отвернувшись от зеркала, вытерлась и торопливо натянула фланелевую длиннополую сорочку с ворохом желтых кружев у горла. Ночное одеяние было огромным и несуразным, оно наверняка принадлежало кому-то, кто был раз в пять больше меня. Зато сорочка отменно согревала!

Ρжавчина так и не явился, но ночью я этому лишь порадовалась. Уснула лишь под утро, так и лежала, глядя в темный квадрат незашторенного окна.

А потом – город во сне и такое вот пробуждение!

Ржавчина снова рыкнул. Обиженно!

– Да я чуть не поседела от ужаса! – буркнула я в ответ и снова потерла лицо. Посмотрела на эфрима, вздохнула и протянула ему ладонь.

Чудовище нервно ее обнюхало, снова рыкнуло. Но прикусило осторожно, даже нежно. Слизнув кровь, Ржавчина отступил назад. Я отвернулась, когда посреди комнаты оказался не зверь, а обнаженный парень.

– Где ты ночевал? – осторожно спросила я.

– Еще скажи, что беспокоилась, – усмехнулся мой друг.

– Но я и правда беспокоилась.

Ржавчина мотнул головой, отметая мои слова. Выудил из вороха тканей, сваленных в углу, подходящий кусок, обернул его вокруг бедер. Пристегнул к ноге ножны и – к моему удивлению – обулся. А потом молча ушел.

Я посмотрела на захлопнувшуюся дверь, вздохнула и отправилась умываться.

Когда я покинула комнаты, в коридоре привычно подпирал стену Киар. Сегодня он показался как никогда отстранённым, лишь алые глаза на бледном лице блестели особенно ярко. Словно в них жила вся сила рубиновой крови Колючего Архипелага. Хотя, возможно, дело было в красном рассветном солнце, расплескивающем свои лучи сквозь стекло.

Из кухни плыли упоительные запахи сладкого теста, и я вдруг ощутила, сколь сильно проголодалась. В теплом помещении у плит вертелись девушки. Китти, Мелания, Янта и две новые кухарки. Обе в серых платьях и белых передниках, с заплетенными косичками и… босые.

Я моргнула, узнав сестер-агроморфов, которых напоила своей кровью за спасение альбатроса.

– Прекрасное утро! – вежливо сказала я, присаживаясь за стол.

Китти улыбнулась и указала на молчащих девушек.

– Это Мира и Мая, они пока не говорят. Но умеют печь восхитительные ватрушки с изюмом и повидлом! Попробуешь?

Я истово закивала, и на столе передо мной тут же появилось блюдо с горой выпечки и огромная кружка, исходящая ароматным паром. Одна из девушек – я пока не поняла, кто из них Мира, а кто Мая – смущенно улыбнулась и снова убежала к плите. Я сунула в рот ватрушку и зажмурилась от удовольствия. Давно я не ела такой потрясающей сдобы! Киар молча пил кофе, не притрагиваясь к булочкам.

– А я сегодня видела потрясающий сон! – с набитым ртом сообщила я.

– Дай угадаю! – повернулась ко мне Янта и лукаво подмигнула улыбающимся девушкам. – Ты гуляла по удивительному городу?

Китти тихо рассмеялась и добавила:

– И трогала чудесные яркие цветы?

– И таращилась на все эти шпили и хрустальные мосты? – подняла брови Янта.

– Серебряные! – поправила Китти.

– Хрустальные! – не согласилась Янта.

– Мне кажется, это было стекло, – вдруг произнес Киар.

Я подавилась ватрушкой, и лорд любезно похлопал меня по спине.

– Откуда вы знаете? – вытаращилась я, когда смогла откашляться.

– Мы тоже видели этот сон, Вивьен, – неожиданно громко сказала Мелания. – Похоже, он приснился всему Двериндариуму! Один и тот же сон. Один и тот же город Мертвомира. Мы все его видели. И не спрашивай, как это возможно. Мы не знаем.

Послушница развела руками и указала на мою кружку.

– Налить тебе еще чая?

Я молча кивнула, пораженная и любезностью Мелании, и одним на всех сном. Дверь открылась, и в кухню ввалились два парня – Мор и Фыр. Оба лохматые, но одетые в простые штаны, рубашки и безрукавки. Правда, ноги у обоих остались босые. Похоже, у измененных какая-то особая нелюбовь к обувке!

– Мор! Ты исцелился. Я так рада тебя видеть!

Мой старый приятель рассмеялся, когда я бросилась его обнимать. Девушки завертелись рядом, Китти покраснела и залепетала что-то о сгоревшей каше. Фыр неприкаянно топтался рядом, смотрел исподлобья и скалился, но Мор несильно стукнул его по загривку и указал на скамью. Мор пока тоже почти не говорил. Вытащив бумажку и огрызок грифеля, он нацарапал несколько слов. Продравшись сквозь кучу ошибок, я разобрала, что леди Куартис отпустила парней лишь на час, но велела измененным беречь горло и не болтать понапрасну. «Эта леди злее десятка склирзов!» – мой приютский друг округлил глаза и насмешливо фыркнул.

Также через эти жутко безграмотные записки мы выяснили, что и парням сегодня снился город в цветах.

– Фыр! – тихо сказал Фыр и ткнул пальцем в потолок. – И… фы-ы-ыр!

Мол, город был в небе. А потом упал.