Нина подавила острый приступ ревности и решила демонстративно обогнать парочку на «повышенной передаче».

– Вечер добрый, – небрежно кинула она, не глядя в их сторону.

– Ничего себе, – услышала уже за спиной возмущенный Васькин голос, – ты что здесь по потемкам одна бродишь?

– От Ковалевых иду, давление меряла, – не оглядываясь, кинула Нина.

– А может кого-то подлавливала? – хихикнула Алина.

И это она сказала зря, нельзя сегодня ничего под руку Нине говорить, опасно для прически и маникюра. Словно тихоня сломалась и при ремонте в нее по ошибке вставили какую-то инородную деталь.

– Слышь ты, мажорка недоделанная, – повернулась Нина к обидчице, –сначала папашке своему объясни, что сама за моим хвостом бегаешь, а потом уж вдоль речки прогуливайся. А то твой крутой папаша, думает, что это мой тебе прохода не дает, обещал кое-кому, – при этом Нина выразительно посмотрела на Ваську, – ноги выдернуть.

– Врешь, папа в мою жизнь не лезет!

Кажется, Алина покраснела.

– Пойди у его любовницы спроси, она как раз мне сейчас угрожала, требовала унять любвеобильного супруга, – и не дожидаясь ничьих ответов, Нина отвернулась и ускорила шаг почти до бега.

– Алина, извини, здесь не далеко, ты же сама дойдешь? – кинул спутницу Васька и побежал догонять «жену». – Нинка, стой! Стой, тебе говорю!

Нина плыла кораблем в своем фарватере, не обращая внимание на «опрохвостившегося» Кабачка.

– Нин, да я просто ее проводил, темнеет уже, – зачастил Васька, пытаясь поймать ритм Нининых шагов, – Ей скучно дома, она у нас на раскопе целыми днями пропадает, а назад в село только нам двоим идти, остальные в лагере ночуют. Нин, ну нам просто по пути было, – он на ходу попытался заглянуть ей в лицо. – Правда.

Нина продолжала игнорировать бывшего пациента, ее душила обида: «Я ради него в драку полезла, опозорилась, а он дамочек по темноте провожает, про спорт интересуется. Купи себе велосипед, спортсмен!»

– Ладненько, зайдем с другого конца, – не унимался Васька, – «любовница папаши» – это Людмила Петрова?

– Да, – неохотно все же ответила Нина.

– Что она тебе сказала?

– Чтобы ты не рылся в делах сельхозпредприятия.

– Ну-ну, надо будет после этого всего и их тряхнуть.

– Вася, – встрепенулась Нина, – ты же не генерал, и даже не полковник.

– Буду, – шутливо бросил он.

– У этого Рыжова такие связи, он с самим начальником полиции чаи гоняет.

– С дядь Леней, что ли, квасят?

– Не знаю, какие там дядь Лени, только угрозы Рыжова надо всерьез воспринимать, а ты, как я погляжу, – она обвела Ваську скептическим взглядом, – все к шутке сводишь.

– Нравится, как ты ревнуешь, чего ж не пошутить, – приобнял он ее за талию.

Нина тут же вырвалась.

– Ничего я не ревную, просто одного неугомонного пациента жалко. И что ты делал ночью у меня во дворе? – вспомнила она слова Люськи.

– А что я делал ночью у тебя во дворе? – насторожился Кабачок, обнимая Нину уже не за талию, а тактично за плечи и доверительно склоняя к ней голову.

Поле закончилось, вдоль дороги уже началась первая улица, за забором напористо залаяла собака.

– Через забор перелазил, тебя видели, – с упреком бросила Нина.

– А чего я, дурак, в калитку не вошел?

– Не знаю. Кабачок, я же тебе не запрещаю у меня искать, приходи днем, я тебе и дом, и сарай открою, и лопату дам…

– Нин, а ты на ночь дверь входную запираешь? – огорошил он ее неожиданным вопросом.

– Запираю… иногда… почти всегда, но редко.

– Нин, ну ты как маленькая, – возмутился Васька.

– Чего мне здесь бояться?

– Еще скажи, что у тебя электрошокер есть. Короче, на ночь и калитку, и дверь на веранду запирай на ключ, и, если что, звони.

– В полицию? – притихла Нина.

– Мне для начала, давай телефон, я свой номер вобью.

– Это не ты был, да? – Нина послушно протянула телефон, плотнее прижимаясь к Ваське.

«Какой-то мужик слонялся ночью по моему двору, ничего себе! – стало как-то страшновато. – Так может это Костика видели, надо будет у него спросить – он вчера в калитку вошел или через забор перелез. Нина, не паниковать, конечно, это был всего лишь Костик. Что на твоем дворе чужим мужикам делать, укроп воровать?»

– Замерзла? – по-своему истолковал ее прижухший вид Васька и, сняв с себя ветровку, набрасил Нине на плечи. От куртки запахло дымком и мужским одеколоном.

– Вась, не надо этого, – Нина с неохотой попыталась вернуть ему куртку, – мне Костя разъяснил, что нам лучше друг от друга подальше держаться, для пользы дела.

– Для пользы дела можно еще молнию застегнуть, – снова упрямо накинул на нее ветровку Васька.

– Тебе же нельзя после болезни мерзнуть? – робко возразила Нина.

– Так я все рекомендации выполняю, видишь, как утеплился, – он показал поднятый ворот свитера. – Лишь бы доктора лишний раз не расстраивать.

Они дошли до калитки Нины. Нужно вежливо прощаться, но Васька, как бы случайно, загородил проход. Он мялся, что-то собираясь сказать. Нина, четко следуя инструкции Константина, обрулила Кабачка вдоль забора и скользнула во двор.

– Нин, подожди, – растерянно пробормотал Васька.

– Мне завтра на работу, я все калитки и двери запру, обещаю, – поспешно заверила она.

– Я правда с Алинкой из вежливости прошелся, просто, чтобы девчонке одной по темноте не идти.

«Я тогда просто ее подвез, дождь был, а она без зонтика. Я не знаю, откуда взялись эти чертовы трусы», – вспомнилось Нине оправдание Костика.

– И вчера прошелся, и позавчера, и ранее, да вас вся деревня видела и не один раз, – разозлилась Нина, считая аргумент Кабачка уж больно хлипким.

Легко давать сестре советы – поверь, прости, а вот когда сама оказалась в такой же ситуации, так тут эмоции и полезли через край, не давая принять мужскую версию.  

– Если нам в одну сторону надо было идти, что я от нее отбиваться должен был? – проворчал Васька.

– Раз в одну сторону, второй, третий, а потом трусы в карманах находят, – съязвила Нина, и только тут вспомнила, что чуть не ушла в куртке Кабачка. Поспешно скинула ветровку, протягивая хозяину.

– Да какие трусы? – разозлился Васька. – У меня в карманах даже жвачки нет, вот смотри, – он с раздражением вывернул карманы куртки, и на траву упал какой-то светлый предмет. Носовой платок?

– Выпало, – указала Нина на нечто.