От названной суммы его брови взлетели вверх. Да-да, что поделать, воспоминания нынче дороги. А попробует перекупить, так еще дороже.

– Не боитесь, что я обналичу ваш счет? – поинтересовался лорд, но уже без прежнего гнева.

– Деньги на счету у моей служанки, – немного покривила против истины. Прости, Ирида, но наличные и самой нужны, чтобы ими разбрасываться. – Вы же не ограбите бедную женщину?

– Что вы! Но судя по всему, она уже далеко не бедная. Что ж, раз вопрос решен…

Это мне так сказали, что раз решила платить сама – то и хорошо?!

– Лорд Дарстен, – окликнула я супруга, собирающегося свалить. – Мне нужны наличные деньги. Когда они мне в следующий раз понадобятся, я что-нибудь придумаю. И если мой способ вам не понравится – а он наверняка не понравится, уж я об этом позабочусь! – вините только себя.

Его лицо заледенело.

– Вариант сказать мне об этом вы не рассматриваете?

– Унизительно клянчить деньги. Я не буду просить.

Вот если бы ты мог отправить меня домой, я бы у тебя в ногах валялась, а ради денег унижаться не буду ни за какие коврижки.

Мне подарили долгий взгляд.

– Я вас услышал.

Отделавшись этой загадочной фразой, лорд Дарстен покинул мои покои. Чтобы тут же столкнуться с целителем.

– Простите, но не мог оставаться на месте, – развел тот руками, вытягивая шею и заглядывая в комнату. – Могу я поинтересоваться, нужны ли мои услуги?

– Да! – рыкнул мой супруг. – Успокоительного.

– Да-да, сейчас, – тут же засуетился тот. – У леди Анники нет аллергии на…

– Мне! – оборвал лорд, с хлопком закрывая за собой дверь.

Я постояла. Прислушалась. Забеспокоившись о целителе – все же приятный старичок, – подошла и открыла дверь, но коридор был пуст. Явно порталом уволок. Бегать по дому и искать их я посчитала излишним. Все же он целитель и, если что, способен о себе позаботиться. Наверное.

Вне себя от вспыхнувшего вновь бешенства Максимилиан схватил Ферона и переместился с ним в кабинет.

– Эм-м… – ничего не понял тот.

Свернув портал, лорд подошел к столу и, достав чистый лист бумаги с гербовым тиснением, стал быстро писать.

– Что ты пишешь? – осторожно поинтересовался целитель, не часто видевший аррха Коурстена в таком состоянии.

Так и хотелось сказать: «Завещание!» С таким началом супружеской жизни она его быстро доведет до могилы.

– Письмо директрисе пансиона в Контебле.

– Зачем?!

– Хочу узнать, как жила моя супруга там. С кем общалась, какие предметы изучала, что за книги читала. Чем дышала. Все!!! – буквально зарычал он, ломая перо. – Я на них такие проверки натравлю, что они у меня попляшут! Безупречная репутация заведения! Идеально воспитанные жены! И в итоге я получаю это!!!

Целитель подошел к шкафу и достал бутылку янтарного крога. Щедро плеснув в бокал, поставил перед лордом.

– Успокоительное. Как целитель тебе рекомендую.

Приняв бокал, Максимилиан сделал глоток, на мгновение прикрыв глаза, когда обожгло нёбо. Понимание, что даже советник Тилонский, славящийся мерзким характером и острым языком, так не доставал его ядовитыми замечаниями в словесных баталиях, выводило из себя.

– Понимаешь, она же жила с десяти лет в закрытом пансионе. Там строжайшая дисциплина. А эта ее дерзость… Я не понимаю, откуда она такого набралась?! Я не встречал более самоуверенной особы! Нужно потребовать исключить из дисциплин обучения риторику! – невпопад заключил он и, схватив второе перо, принялся быстро писать.

Ферон покосился на него как на умалишенного. Дарстен же не обратил на это внимания, думая о том, что неплохо бы и учителя этикета уволить. И вообще сменить весь преподавательский состав пансиона, в чьих стенах выросла эта роза, колющая теперь его острыми шипами.

Выбрал тихую и неприметную жену, называется! Она напоминала ему змейку кайори, что водилась в горах. Маленькая, невзрачная, идеально сливается с ландшафтом. Можно не заметить и наступить. Первая она на людей не нападает, но если тронешь сам, то пожалеешь. Укус этой гадины смертелен. Даже не всякий целитель способен спасти от ее яда. В любом случае мучиться будешь долго, умирая или выздоравливая. Тут уж как повезет.

После брачной ночи новобрачная как с цепи сорвалась. Где-то в глубине души Максимилиан сожалел, что не прислушался сразу к ее словам и не дал ей время. Сейчас на себе прочувствовал, как опасно пропускать мимо ушей то, что она говорит. Отмахнулся от ее служанки, не понимая, зачем еще одна, когда дом полон слуг, и вот тебе – уже пожинает плоды.

Он не мог разгадать свою жену! Ее поведение и поступки отличались от обычного женского поведения. Анника не стала настаивать на том, что служанка ей дорога, ни о чем не попросила, не надула губки, не пустила слезу, как любят делать женщины. Молча приняла его ответ и продала брачный браслет, чтобы самой выплачивать ей жалованье.

Это не укладывалось в голове! Откуда в молоденькой девушке такая… Дарстен задумался, подбирая слово, и его озарило – самостоятельность! В мире, где к женщинам относятся как к нежным цветам, учат покорности и воспитывают так, что с любой проблемой они должны идти к мужчине – неважно, отцу, мужу, любовнику, – Анника была на удивление самостоятельной.

Где она могла этому научиться, если учесть, что еще ребенком ее отправили в пансион? Правильно, именно там сформировался ее характер! Поэтому и вспыхнувший гнев лорда был направлен на это заведение. Его власти хватит доставить им неприятности и перетрясти программу обучения!

Взгляд скользнул по скомканной записке, которую передал ему Робин. Помнится, он в гневе отшвырнул ее от себя, а сейчас она на столе. Максимилиан посмотрел на целителя.

– Прости за любопытство. Заглянул, – покаянно произнес тот. – И решил, что ты ее действительно убьешь за это. Рад, что ты сдержался, но, признаться, удивлен.

– Она разумно обосновала свой поступок.

Брови целителя поползли вверх от удивления, но объяснять Дарстен не намеревался. Не хотелось даже себе признаваться, что уже второй раз девчонка, у которой молоко на губах не обсохло, ставит его на место.

Кстати, об этом! Лорд поднялся из-за стола. Письмо можно закончить и позже, есть более насущные дела.

– Прости, мне нужно ненадолго отлучиться.

– И мне пора домой.

– Тебя перенести?

– Нет, я лучше прогуляюсь, – ответил целитель. – Глядя на тебя, понимаю, что был прав, решив после смерти Кетти остаться холостяком.