Черт!

Ладно, подумаем о внезапно объявившемся отце и причинах его заботы в другой обстановке. Время у нас есть.

Я влезла в машину Ильи и скептически принюхалась. Салон сохранил аромат его туалетной воды: кофейной горечи, еловых ветвей. Но к приятному запаху прибавилось кое-что ещё. Сигаретный дым. Въедливый, жесткий, он забивался в нос и горло, заставив меня надсадно кашлять

— Ты теперь куришь? — осуждающе глянула в сторону Ильи, выруливающего с больничной парковки.

— На нервной почве, — просто отозвался тот.

— Либо ты бросаешь, либо даже приближаться ко мне не смей.

— Так точно! Знаешь… я по этому скучал, — ответил Ларионов с улыбкой.

— По моим претензиям? — Я опешила, потому что ожидала любой реакции, но точно не радости. — Тебя некому пилить?

Он рассмеялся, но так ничего и не ответил. Только ямочки в уголках губ стали ещё отчетливее.

* * *

В квартире нас встречал ошалевший от одиночества Пашка. Нет, кота кормила и даже вычесывала сердобольная Вика, но без хозяйского внимания он загибался. Счастливое существо поползло по моей штанине, вцепившись в кожу всеми когтями. Я — почти без ругательств — стянула с себя кота. Необъятная сумка с вещами (Вика притащила в больницу половину моего гардероба) была брошена Ларионовым на тумбочку.

Мы помолчали. Илья встал в проходе, скрестив руки на груди и напрягшись всем телом. Помнил, видать, чем закончилась его последняя встреча с этими стенами.

— Как видишь, защитник у меня имеется. Спасибо, что довез, — сказала ему умиротворенно.

— Итак, секса между нами всё равно не будет, — задумался Ларионов, улавливая мои мысли. — Кроме того, я не стану раздеваться и уж точно не позволю меня связывать. Чем займемся?

— В смысле, чем займемся? Я наконец-то помоюсь по-человечески, а ты сгинешь с глаз моих долой.

Легкое пожатие плечами. Кажется, другого ответа никто не ждал.

— Договорились. Но я приду завтра.

— Кто сказал, что тебя пустят? — фыркнула и выпихнула его за порог.

Щелкнул замок, и я улыбнулась, опершись плечом на дверь. Ларионов ради приличия назвал меня «упертой ослицей», но ненависти в голосе не чувствовалось. Скорее — неприкрытое веселье.

За дверью всё утихло, хлопнули двери лифта. Можно расслабиться. Стоило только подумать о ванной, наполненной пеной с ароматом роз, как завибрировал мобильный телефон. Его купила Вика на замену разбитому. Если честно, первым делом я решила, что неугомонный Ларионов попытается высказать мне всё, что думает.

Но на дисплее высветилось «Мамуля». Так, это не к добру. Звонки от мамы никогда не предвещали чего-то хорошего и сопровождались язвительными комментариями. Либо кто-то женится (в отличие от тебя, Илона), либо кто-то рожает (и тебе пора бы обзавестись потомством, Илона), либо кто-то помер (вот и ты помрешь в одиночестве, Илона).

Я ответила с плохо скрываемой опаской:

— Да?

— Илона, я понимаю, что ты там в своих столицах совсем зазналась, но я уже немолода и в любой момент могу скончаться, — вывалилось на меня вместо приветствия. — Чем ты таким важным занимаешься? Всё деньги зарабатываешь? О родной матери совсем забыла небось?

Понеслось…

Мне досталась исключительно замечательная мама, у которой было всего одно дурное качество: она любую ситуацию доводила до абсурда. В детстве я была хилой и болезненной девочкой — потому что на меня наложили порчу. В юношестве плохо питалась — значит, употребляла наркотики. Страшно даже вспоминать мамину реакцию на то, как меня рвало после студенческой попойки.

«Ранняя беременность! Тень на весь наш род!», — плакала моя родительница ровно до тех пор, пока не убедилась, что всему виной дешевый алкоголь, а не чьи-то сперматозоиды.

Мама любила домысливать, прокручивала любую ситуацию в голове столько раз, что в конце невинный диалог казался ей настоящим скандалом.

Вот и сейчас. Она умудрилась выбить меня из колеи первым же своим предложением. Я тупо уставилась на свои ногти, подбирая ответ, который не вызвал бы после себя цепную реакцию.

— Мамуль, я про тебя не забыла. Просто было некогда позвонить.

— Конечно, это ж так сложно, — возмутилась мама и добавила: — Я жду тебя на этой неделе в гостях. Делай что угодно, проси, чтоб тебя подменили, отпуск бери или увольняйся, но до воскресенья ты должна оказаться дома! Всё, слышать не хочу твоих отговорок. Жду.

Я обреченно застонала и сползла по двери на пол.

Только не это!

Представляю, как вваливаюсь к маме с животом, который идет впереди меня, и без какого-либо намека на мужа. От кого заделала? Ой, да от какого-то бармена, не обращай внимания. Мы с ним перепихнулись в туалете, а потом всё пошло как по маслу.

Дальнейшую реакцию предугадать несложно. Мама рухнет в обморок, затем назовет меня каким-нибудь неприличным словом, а в итоге все родственники, вплоть до троюродных дядьев, узнают, что в семье Арефьевых затесалась дочь-потаскуха.

Разумеется, о беременности я никому не сообщила. Вначале сомневалась, что всё получилось. Боялась спугнуть, знала, сколько бывает выкидышей на ранних сроках. Ну а потом не смогла подобрать правильных слов. Мы с мамой никогда не были особо близки, и я оттягивала признание до последнего.

Катастрофа!

В голове стремительно завертелись шестеренки. Думай, Илона, думай. Ответ должен лежать на поверхности. Нет безвыходных ситуаций. Живот ты точно не спрячешь, а вот насчет мужа…

Точно!

Я кинулась на балкон.

— Ларионов! — закричала, перевесившись через периллы.

Илья отошел на добрый десяток метров, но благодаря тому, что внутренний двор был пуст, всё услышал. Мужчина поднял на меня взгляд и задумчиво почесал переносицу.

— Вернись!

— Зачем? — крикнул в ответ, сложив ладони рупором.

В соседнем окне появилось худощавое, высохшее лицо. Соседка тетя Зоя чуть ли не бинокль захватила, чтобы подсмотреть за увлекательной сценой.

— Что, полюбовник ушел? — сочувственно спросила она, лузгая семечками. — Да ты не расстраивайся. Брюхатых тоже замуж берут. У меня вон племянница…

Я заскрежетала зубами и, выбежав с балкона, по памяти набрала номер Ильи.

— О, привет! Какими судьбами? — съязвил он.

— Раз уж ты удумал обо мне заботиться. Как ты смотришь на то, что бы изобразить моего мужчину?

— Что подразумевается под «изобразить»? — опешил Илья.

— Разыграть сценку перед моей мамой. — Прозвучало так себе, и пришлось объясниться подробнее: — Она живет в другом городе, и мы видимся крайне редко. Я ей не сообщила о беременности, потому что не знала, как преподнести ребенка-безотцовщину. Она у меня старой закалки.