Как и в других сферах компетентности, те, кто чувствует себя весьма уверенно, в большей степени склонны заблуждаться по поводу своих социальных навыков. Обзор независимых научных исследований показывает, что коэффициент корреляции между самовоспринимаемыми социальными навыками – уверенностью в себе – и реальной социальной компетентностью составляет в среднем 0,17{131}. Можно сказать, что люди оценивают свои социальные навыки чуть лучше, чем «от фонаря». Другими словами, генератор случайных чисел будет почти так же объективен.

Так же неумело мы подходим и к оценке социальных навыков других людей. Например, исследования показали, что зачастую мы неспособны распознать ложь окружающих, и чем более мы уверены в том, что способны отличить ложь от правды, тем выше вероятность нашей ошибки. В самом деле, коэффициент корреляции между умением людей распознавать ложь и своей уверенностью в этом фактически равен нулю (0,04, если уж быть точным). Следовательно, распознавать ложь по принципу «пальцем в небо» – все равно что доверять своей уверенности. Прискорбно, что это относится и к людям, профессия которых требует умения выводить лжецов на чистую воду. Как оказалось, в этом деле сотрудники правоохранительных органов мало чем отличаются от непрофессионалов{132}.

Вопреки тому, что вы (и в особенности они сами) могли бы подумать, в социальных ситуациях люди с гипертрофированной социальной уверенностью проявляют себя отнюдь не лучше других. Иначе говоря, не существует данных в пользу того, что социальная уверенность оказывает благоприятное воздействие на окружающих или что самоуверенность в социальных ситуациях повышает эффективность действий или социальную компетентность{133}. По сути, единственной мерой превосходства социально уверенных людей служит их собственная оценка своих действий. Убежден, среди ваших знакомых есть люди весьма уверенные, высоко себя ставящие, доминирующие в социальных взаимодействиях. Обратите внимание на то, как они оценивают собственное поведение (например, когда выступают с презентацией, ходят на свидания или обрабатывают потенциального клиента). Спросите, были ли они на высоте, и в ответ услышите, что все прошло замечательно, причем, к сожалению, они и сами в это верят. Я сказал «к сожалению», ибо вижу в этом не достоинство, а ряд недостатков.

Психологи Джули Бишоп и Хайди Индербитцен из Университета Линкольна в Небраске попросили 500 школьников выбрать своих самых любимых и самых нелюбимых одноклассников{134}. Каждого из названных нужно было отнести к одной из пяти категорий – от «популярный» до «отверженный». Кроме того, исследователи замерили общие показатели уверенности каждого участника опроса. К вящему удивлению (если вы не читали предыдущих глав), не было обнаружено никакой – вообще никакой! – связи между оценкой учениками собственной уверенности в себе и их популярностью по оценке одноклассников. Единственное, что отличало учащихся с низкой и высокой социальной уверенностью, было наличие близкого друга в классе. Те, у кого такой друг был, присваивали себе более высокий рейтинг популярности, что вполне объяснимо: у них был как минимум один одноклассник, которому они искренне нравились в классе. Но полагать, будто близкий друг добавит вам популярности, – это, мягко выражаясь, самообман. В действительности, если бы остальная часть мира любила нас так же, как близкие друзья, мы бы испытывали куда меньше беспокойства и социофобии{135}.

Оказывается, люди склонны неверно оценивать свои навыки межличностных отношений еще с раннего возраста. Психологи попросили учителей оценить социальные навыки, популярность и поведение в классе у 300 своих подопечных в возрасте от 4 до 7 лет{136}. Рейтинги учителей никак не соотносились с самооценкой уверенности детей, которые были намного выше. В другом исследовании д-р Дуэйн Бурместер с коллегами определяли точность самооценки компетентности у студентов, сопоставляя ее с оценками их соседей по комнате{137}. И снова связи между мнениями индивидов о собственных социальных навыках и соответствующими мнениями о них соседей по общежитию не обнаружилось. Более уверенные в себе студенты считали себя лучше других во всех сферах социальной компетентности:

«Они утверждали, что значительно легче завязывали отношения, более открыты, могли лучше постоять за себя, оказывали большую эмоциональную поддержку другим и даже значительно лучше улаживали межличностные конфликты. Однако их соседи дали совсем другую картину. Для четырех из пяти навыков межличностных отношений коэффициенты корреляции между собственными самооценками и оценками навыков другими составили всего лишь 0,01 для улаживания конфликтов и не поднялись выше 0,15 для способности постоять за себя и не дать вовлечь в неблаговидную ситуацию»{138}.

И лишь в сфере завязывания новых социальных контактов уверенные в себе студенты получили более высокие рейтинги, да и то – коэффициент корреляции между уверенностью и компетентностью составил лишь 0,38, что свидетельствует об очень незначительном совпадении в оценках реальных и самовоспринимаемых навыков.

Если уж на то пошло, люди, которые высоко оценивают собственную социальную компетентность, как правило, меньше нравятся независимым наблюдателям{139}. Короче говоря, не существует связи между социальной уверенностью и социальной компетентностью, и, в частности, это относится к людям, уверенным в собственном умении общаться. Напрашивается вопрос: какую роль играет социальная уверенность, раз она не способна самореализоваться путем повышения социальной компетентности? Ответ – в следующем разделе.