– Вы представляете вообще, как сложно всю ночь продержать багет в чемодане, чтобы он при этом не зачерствел? – бушевала она.

После этих ее слов на всех напал истерический смех.

К этому времени я уже прилично опьянел, и комната медленно вращалась перед глазами. Я по-прежнему сидел на постели рядом с Кэссиди, прильнувшей ко мне, как котенок. Мы играли во «Фруктового ассасина» на айпаде Остина, жульничая и мешая друг другу делать ход, проводя пальцами по дисплею. Тихо играла музыка.

– Эй, – тихо сказала Кэссиди, отложив айпад. – Привет.

– И тебе привет, – ответил я. Ага, мы точно напились.

– По-моему, ты понравился Блэр. – Кэссиди прикусила губу, сдерживая смешок. – Поверь мне, я в этом деле – эксперт, она в тебя точно втюрилась.

– Ничего удивительного, – поддразнил я ее. – Я ведь совершенно неотразим.

– Да неужто? – улыбнулась Кэссиди уголком губ. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Коса расплелась, и волосы, пахнущие мятным шампунем, рассыпались по плечам.

И тут Тоби взвыл:

– Ладно! Вы тут все можете быть прекрасными снежинками! А я пойду туда и буду нелепой снежинкой![37]

Тоби принялся бурно высказывать свое притворное возмущение Сэму и Остину. Кэссиди, глянув на меня, засмеялась. Только что разделенное нами мгновение скользнуло прочь – над перилами балкона, к торговому центру, где мы праздновали фальшивый день рождения Кэссиди. Может, и к лучшему. Мне хотелось, чтобы наш первый поцелуй был чем-то большим, нежели пьяным порывом на турнире по дебатам.

Вечеринка закончилась около двух. Мы вяло попытались прибрать свидетельства наших возлияний, после чего команда Вентворта вернулась в свои номера, чтобы хотя бы пару часов поспать. Кэссиди приготовила для всех кофе в маленькой кофеварке, и мы выпили его из пластиковых фужеров для шампанского.

– Ну ладно, пора разобраться, кто с кем будет ютиться. – Тоби вышел из ванной в гостиничном халате, с влажными волосами и запотевшими линзами очков.

В дверях соседнего номера возникла Фиби – в шлепках, обернутая в полотенце, – и объявила, что они с Люком будут спать там, на одной постели.

Сэм с Остином переглянулись и пожали плечами.

– Мне главное, чтобы ты не храпел, – сказал Сэм.

– Аналогично. – Остин прошел мимо Тоби и скрылся в ванной.

– Кто-нибудь из вас хочет спать на отдельной кровати? – спросил Тоби нас с Кэссиди.

Она перевела взгляд на меня. Я благоразумно промолчал.

– Мы тут поспим, – похлопала она по одеялу. – Капитанские привилегии, Элликот. Спи один.

Таким образом я неожиданно для себя разделил постель с Кэссиди Торп.

Кэссиди мигом переоделась в майку и пижамные шорты и забралась под одеяло. Я вышел из ванной в футболке и боксерах, ощущая ужасную неловкость. Остин с Сэмом уже заснули, притулившись на разных концах кровати. Они оба храпели. Кэссиди приложила палец к губам и кивнула на Остина, лежавшего с открытым ртом.

Улыбнувшись, я признался шепотом:

– У меня нет пижамы. Ты не против, если я… эм… ничего страшного?

Я, дурень, плохо собрался в поездку и теперь не знал, как залезть в постель с девушкой в боксерах и при этом не показаться ей невоспитанным. Кэссиди покачала головой и приподняла одеяло.

– Ложись.

Я сел, поставил мобильный на зарядку и положил его на тумбочку: до странности взрослый жест, когда на другой стороне постели лежит девушка. И тут почувствовал ладонь Кэссиди на своей ноге.

– Все еще болит? – спросила она, скользнув пальцами по моему колену.

– Нет, – тихо солгал я.

Кэссиди осторожно прошлась подушечками пальцев по шрамам. Она мне не поверила.

– Ты не бойся задеть или пихнуть меня во сне, – сказал я ей.

– Но я этого боюсь. – Она внимательно смотрела на меня, опершись на локоть. – И чтобы я не волновалась, ты будешь крепко-крепко меня обнимать.

Она откатилась и выключила свет.

Я забрался под одеяло и дал привыкнуть глазам к темноте. Мне почему-то казалось, что Кэссиди может видеть меня в кромешной тьме. Жалюзи были опущены, и в комнате со спящими парнями и девушкой, облаченной в коротенькие синие пижамные шорты, остро чувствовалось ощущение ожидания.

Стоило слегка потянуться, и наши с Кэссиди руки соприкоснутся под одеялом. Сердце трепетало при этой мысли. Приходила ли эта мысль и ей?

Кэссиди вздохнула.

– Что? – шепотом спросил я.

– Тш-ш, – прошептала она в ответ, пододвинувшись ко мне и положив голову на мое плечо. – Не порти момент.

И хотя было поздно и сказывалась усталость, я, должно быть, лежал так не меньше часа: взволнованный, возбужденный и лишенный возможности что-либо с этим сделать, так как Кэссиди уснула, прижавшись щекой к моему плечу.

УТРОМ МЕНЯ РАЗБУДИЛ дикий звон установленных на одно время мобильных будильников. Кэссиди лежала в моих объятиях, а моя голова – на ее плече, хотя, когда мы засыпали, все было наоборот.

– Хей, – мягко позвал я ее. – Просыпайся.

– М-м-м, – сонно промурлыкала Кэссиди. Ее спутанные волосы рассыпались по подушке.

Проснуться с ней в объятиях было настолько интимно, что у меня приятно заныло сердце.

С другой кровати раздался недовольный стон Сэма.

– Чувак, тебе своей стороны постели мало? – проворчал он.

– Какая прелесть, – заметил я. – Ну и кто кого обнимал?

– Заткнись, Фолкнер, – буркнул Остин.

Кэссиди прильнула ко мне, свернувшись в клубочек.

– Еще пять минут, – шепнула она.

– Вставай, – тихонько пихнул я ее. – Тебе еще мою рубашку гладить.

Это ее враз разбудило.

Кэссиди распахнула глаза, ее губы изогнулись в легкой усмешке:

– И тебя с добрым утром.

Не знаю, как мы умудрились одеться, собраться и спуститься в лобби вовремя. Я думал, у мисс Уэнг наш видок вызовет подозрения, однако она не заметила, в каком мы состоянии. Учительница сама постоянно зевала, и под глазами у нее пролегли темные круги. Кретины из Ранчо, видно, ей полночи спать не давали своим пив-понгом.

– Мы можем остановиться где-нибудь кофе купить? – спросил Тоби.

Мисс Уэнг дала на это добро, поэтому к возвращению в Школу искусств нам всем уже значительно полегчало.