Сэм играл роль бармена. Закатав рукава, наполнял пластиковые стаканчики для шампанского и стеклянные стаканы из ванной. Очевидно, он знал свое дело, бросаясь названиями коктейлей, сетуя, что у нас нет ликера «Сен-Жермен» и ворча на то, что Люк купил не тот вермут. Команда Вентворта – шесть человек, – переместившись на балкон, курила и попивала почти-шампанское.

Остин закрепил «айпад» и подключил к нему колонки.

– Пожелания будут? – спросил он.

– Дай нам почувствовать себя юными и печальными, – ответила Кэссиди, сидя на постели со скрещенными ногами. Она маленькими глотками пила что-то похожее на «Спрайт», но, видно, им не являвшееся.

Из колонок Остина послышались первые такты одной из чудовищных песен Бейонсе, и все застонали.

– Шучу! – Он включил Bon Iver.

Тоби передал мне виски со льдом, и я сделал осторожный глоток. Я не особый любитель выпивки, но играла приятная музыка, на гладильной доске лежал французский багет, и рядом сидела в своей школьной форме Кэссиди. Порядком подустав осторожничать, я осушил стакан одним махом.

Сэм тут же налил мне вторую порцию виски, и я, не задумываясь, опрокинул ее в себя. Голова тут же закружилась от смешения болеутоляющих с алкоголем – о чем, собственно, и предупреждалось в инструкции к лекарству. Я сел возле Кэссиди, разговаривавшей с хорошенькой блондиночкой из Вентворта.

– Но ты здесь, – нахмурилась девушка. Видимо, они говорили о бывшей школе Кэссиди.

– Ты не слышала? – натянуто улыбнулась Кэссиди. – Я теперь учусь в Иствуде.

Девушка неверяще рассмеялась.

– Я серьезно. У нас есть собрания группы поддержки и все такое. Мило, правда?

– Угу. – Девушка перевела взгляд на меня, и ее губы изогнулись в понимающей улыбке.

– Ты знакома с моим младшим братишкой Кассием? – спросила Кэссиди, закинув руку мне на плечи, словно мы и правда родственники. – А ведь не скажешь, что ему всего четырнадцать.

Девушка на миг поверила ей.

– Я думала, твой брат… – начала она, нахмурившись.

– Это шутка, – холодно прервала ее Кэссиди. – Господи.

– Эзра, – представился я, протянув девушке руку. Костюм, казалось, обязывал меня к рукопожатию.

– Блэр.

Девушка откинула волосы и взглянула на меня из-под длинных ресниц. Я тут же понял, что она из любительниц посоперничать за внимание парней.

– Боже, да ты красавчик. Идем, красавчик, танцевать.

Я не мог танцевать. Ни до виски, ни тем более после, когда оно теплом разливалось по венам и лишало меня равновесия.

Блэр потянула меня с кровати.

– Честно, не могу, – запротестовал я.

Тут погас свет, и мы погрузились во тьму.

– Эй! Я здесь, между прочим, бутылку вина откупориваю, – пожаловался Сэм. От алкоголя его акцент усилился, словно став пародией на себя же.

– Тш-ш! – шикнул кто-то.

Открылась дверь в смежный номер. Там со свечой в руке стоял Тоби.

– Встать! Капитаны идут! – велел чей-то голос.

Остин выключил музыку, и все поднялись.

Огонек свечи дрожал, пока Тоби с другим капитаном, представившимся Питером и выглядевшим старомодно со своим дедовским старым «Ролексом», шли к двум креслам в углу. Питер нес деревянный молоток судьи (ну конечно же, у него был молоток), которым он и стукнул церемониально по обивке подлокотника.

– Тост! – громко произнес он, подняв свой напиток. – «Девственницам: спешите наверстать упущенное!»[36]

Все со смехом выпили, пусть пожелание относилось и не ко всем присутствующим. Хотя, наверное, все же к большинству, учитывая то, что мы находились в номере, заполненном полемистами-старшеклассниками. Я чувствовал стоявшую рядом Кэссиди и глянул на нее искоса. От выпитого меня слегка штормило, и в ней тоже ощущались какие-то неуловимые изменения.

Люк снова включил свет, немного его приглушив, а Сэм закрыл балконную дверь. И начались соревнования.

Это были самые причудливые соревнования в моей жизни. Я словно оказался в тайном саркастическом обществе. Тоби с Питером по очереди выбирали членов из своих команд, чтобы те дискутировали друг с другом на всякие презабавные темы, вроде: следует ли президента Соединенных Штатов выбирать в лотерею? Или: сможет ли папа римский побороть медведя в кулачном бою? Остальные голосовали, выбирая победителя, и проигравший выпивал порцию джина.

В сущности, соревнование было изощренной алкогольной игрой.

К своему удивлению, я выиграл в дискуссии: «Является игра «Правда или действие» эффективной альтернативой судебному процессу?» Победой мне насладиться не дали, заставив меня выпить, поскольку я новичок.

Кэссиди дискутировала сразу после меня, и, когда она вышла вперед, чтобы противостоять Блэр, все в комнате притихли. Мгновение мне казалось, что Кэссиди откажется состязаться или намеренно поведет себя ужасно. Ничего подобного не случилось.

Пока Блэр настаивала на том, что вампиры не должны иметь избирательные права, она спокойно слушала ее, потягивая свой напиток. А потом поправила свой галстук и широко улыбнулась.

– Моя неподражаемая противница заявляет, что вампиры не заслуживают права голоса, как множество великих и в то же время глупых политиков до нее призывали к дальнейшей маргинализации женщин или любых меньшинств, – начала Кэссиди. – А ведь вампиры когда-то были людьми. В какой же момент человека можно лишить права голоса, если он – и это доказано – совершенно разумен? И кто из присутствующих здесь согласится с таким грубейшим нарушением свободы? Нет, реальную угрозу нашей избирательной системе представляют оборотни! Может ли оборотень голосовать в своем волчьем обличье или лишь в человечьем? И можно ли быть уверенными в том, что он отдает свой голос не в угоду вожака стаи?

Ее речь была одновременно забавной и умной. Как и сама Кэссиди. Я бы не рискнул продолжать дискуссию с ней, и Блэр, видимо, тоже не решилась. Когда настало время для ее контраргументов, она лишь покачала головой и, признавая поражение, глотнула джина.

Кэссиди тоже приложилась к бутылке, пошатываясь, вернулась к постели, села рядом со мной и положила голову мне на плечо.

– Право голоса оборотней? – приподнял я бровь.

– Я устала, – пробормотала Кэссиди. – Не помню даже, что там несла.

Тоби с Питером обменялись рукопожатиями, закрыли дебаты, и Остин опять включил музыку.

Кто-то стащил с другой постели простыни и превратил балкон в форт. Парочки в поисках уединения ныряли и выныривали из него. Мне подумалось: позовет ли меня туда Кэссиди? Не позвала.

Остин разломил багет надвое и вызвал Тоби на дуэль. Пьяные в дым, они хохоча сражались хлебом, пока Фиби не выползла из-под простынного форта и не накричала на них.