до чего дотянутся, но в шахте чтобы… нет, им, как бы противоестественно это ни звучало, нужны солнечный свет и постоянная подпитка от живого. Снаружи урлы цепляются за траву, за мошек, а здесь скала… или завелся, сожрал все, до чего мог дотянуться, и издох?

Коррозская плесень. Эта как раз-то и скалы любит, и тихие влажные места, в которых разрастается стремительно, подергивая камень тонкой пленкой, совершенно безобидной с виду.

Нет, плесень щитами не остановишь.

Ее споры имеют отвратительное свойство разноситься даже такими слабыми токами воздуха, как в подземельях. А попав единожды в вентиляцию… да и не слышали о плесени уже не одну сотню лет. К счастью.

Но камни я осмотрела. Обычные. Темные, грязноватые с виду, но при том лишенные и маслянистого блеска, и характерного ванильного аромата.

Тогда…

Нет, в справочнике имелся изрядный список тварей больших и малых, которые не отказались бы от подобного убежища, но в большинстве своем они были не то чтобы безобидны, скорее уж вполне уничтожимы обычными людьми. Или гномами.

Нет, тут что-то другое…

Веревка под рукой вдруг вздрогнула, натянулась и вполне характерно ослабела. А скала точно этого и ждала. Она содрогнулась, задрожала…

– Держись, – Эль вцепился одной рукой в меня, а второй, кажется, маншула за шкирку ухватил. Верно, если потеряемся, на него одна надежда.

Додумать я не успела.

Пол вдруг наклонился. Сперва немного, я даже подумала, что движение его почудилось, но каменная плита, на которой мы стояли, издала протяжный скрип, а потом взяла и провалилась. С нами вместе.

Твою ж…

Выберусь, я им тут всем покажу шебуршание…

Падали мы недолго, я даже испугаться не успела. И что куда актуальней, не выпустила руки Эля и собственной сумки.

Каменный пол встретил недружелюбно.

Я упала на бок, неудачно хряснувшись левым плечом об острый уступ. Куртка, конечно, защитила от раны, но синяк останется. А пока…

– С тобой все в порядке? – осведомился Эль, поправляя сползшую повязку. Выглядел он несколько растерянным, но и только.

– Все, – я потерла плечо, мысленно успокаиваясь.

Потом всех убью. Когда выберусь.

Именно что когда, а не если… о таком и думать не стоит, ибо мысли наши – наши враги… и…

Что они скажут? Ушли и исчезли? Выражаем сочувствие, соболезнуем даже.

– Не понимаю, – я огляделась. Мы оказались в коридоре, который от верхнего если чем и отличался, то количеством пыли. – Они ведь специально, да?

Ладно, древняя ловушка вдруг взяла и сработала, бывает такое. Но веревка! Мы бы повисли на ней и выбрались, если бы… если бы кто-то ее не подрезал.

Кто-то мелкий и подловатый. Кто-то оставшийся веревку сторожить и…

– Боюсь, в этом есть моя вина… – Эль осматривался.

Есть. Как не быть. Я ведь не хотела сюда соваться, я была, честно говоря, категорически против исследования этих вот шебуршаний, но… промолчу. Упреки не помогут. К тому же подозреваю, что если бы нашим добрым хозяевам понадобился некромант, они бы нашли иной способ его заполучить. Так что…

Я пошевелила рукой.

Сгибается. И разгибается. Сунула нос в сумку, убеждаясь, что содержимое от падения не слишком пострадало. И потрепала маншула по загривку.

– Куда направимся?

Коридор был одинаково уныл и пустынен в обоих направлениях. И вспоминая, что в привычках гномов было создавать под землей целые лабиринты…

Нет, мы выберемся.

Хотя бы затем, чтобы оттаскать одного сволочного патриарха за бороду. Ишь, разыграли представление, а мы и купились.

В руках Эля появились мечи, которые тускло поблескивали во тьме. А я опять создала заклятие, и опять впустую. Что ж, наверное, стоило порадоваться, что здесь никого нет, однако радость получалась какой-то не совсем искренней.

Я бы предпочла тварь известную этой вот…

– Веди, – разрешила я маншулу. – Как-нибудь, чтобы на свет божий выбраться.

Вряд ли он поймет, хотя… маншул встрепенулся и бодро зарысил по коридору. Что ж, если особой разницы нет, куда идти, то можно и за ним.

И мы пошли. И шли. Шли.

Коридор становился то уже – однажды пришлось протискиваться боком, – то шире. Порой он поднимался, но лишь затем, чтобы в следующую сотню шагов опуститься на уровень ниже. Время от времени он раздваивался или, наоборот, вливался в другой, такой же безликий и пустой коридор…

А мы шли.

И я даже перестала вслушиваться в каменную тишину, и когда Эль остановился, тоже остановилась.

– Нам следует отдохнуть, – сказал он, опускаясь на каменный пол.

Отдохнуть?

Уставшим он не выглядел, а вот я… это место угнетало. Никогда не любила закрытых помещений, а тут… тьма впереди, тьма позади. Мертвый кот, единственный глаз которого тускло светился. И пока еще живой жених.

…Пока, пока…

…Живой, живой?..

Этот шепоток слышался из камня. Или мерещился?

…Мерещился, мерещился…

Твою ж…

– Подъем, – я вскочила и огляделась. – Надо убираться. Мертвое эхо.

Дважды повторять не пришлось.

И мы побежали. Мы бежали настолько быстро, насколько это у меня получалось. А я хоть и старалась переставлять ноги – как-то вот не улыбалось мне стать частью местного мертвого мирка, – но все равно была много медленней Эля.

…Медленней, медленней…

…Не уйдешь…

…Не…

Тварь шелестела украденными голосами, подгоняя, поторапливая, а я… Что мы можем против Мертвого эха? Исчезнувшего в веках, описанного в легендах, существовавшего во времена незапамятные, от которых остались заброшенные города и…

И ничего.

– Стоп, – я поняла, что еще шаг – и просто слягу. – Оно… здесь… давно…

Обжилось.

И протянуло тончайшие ловчие нити на мили вокруг, а может, пронизало ими все коридоры, и сколько бы мы ни старались…

Маншул зашипел.

А я стиснула кулаки: нет уж, я не позволю вот так взять и свести меня с ума.

…С ума, с ума.

Эхо имело отвратительную привычку соглашаться.

А еще оно не трогало тела, в чем мы убедились парой сотен шагов позже. Человек лежал в углу, подтянув ноги к подбородку, обняв их…

Тело успело мумифицироваться. Кожа потемнела, мышцы иссохли, но вот одежда… характерный черный плащ, сапоги из шкуры виверны, а главное – почти пустая сумка.

Некромант?

Я присела. И, зажмурившись, потянулась к серебряной бляхе. Пусть я больше не в гильдии, но он заслуживает хотя бы строки в хрониках.

…Заслуживает, заслуживает.

Да не тебе говорю.

…Говорю…

Уши заткнуть бы, но сомневаюсь, что поможет. В сумке мертвеца, что характерно, было пусто. Я потрясла флягой, убеждаясь, что если вода в ней и имелась, то лет этак с полсотни тому. А у нас самих немного.

…Немного.

Заткнись уже. Как ни странно, потенциальная близость смерти лишила меня всякого страха. Бляху