На следующий день, уже в гостинице «Москва» – возведенной в 30-е годы в стиле конструктивизма, – Сташинского принял высокопоставленный чин КГБ, который представился Алексеем Алексеевичем. Согласно рассекреченным биографиям руководства спецслужбы, это был генерал Алексей Крохин. Во время войны он служил в Смерше, а в 1946 году, при первых признаках холодной войны, его перевели во внешнюю разведку. В 1950 году Крохина направили в Париж под псевдонимом «Огнев». Под дипломатическим прикрытием он руководил деятельностью МГБ во Франции, а через четыре года, вернувшись в Москву, стал заместителем начальника Первого главного управления. Какое-то время Крохин же возглавлял управление, ответственное за нелегалов – тех, кто работал за рубежом под чужим именем и без дипломатического иммунитета. В центральном аппарате КГБ он сменил Александра Короткова: тот уехал начальником в Карлсхорст. Встреча генерала со Сташинским говорила о том, что его теперь опекает именно управление нелегальной разведки, а не специалисты по эмигрантам133.

Крохин четко пояснил Богдану то, на что Коротков лишь намекнул: какие именно перемены его ждут. Предстояло обучение в Москве, необходимое для дальнейшей службы за границей. Немецкий следовало подтянуть и выучить английский. В будущем агенту придется привыкнуть к жизни не в Восточной, а Западной Европе. Командировка в капиталистическую страну может продлиться от трех до пяти лет. Сташинскому хотелось подольше оставаться на Западе, так что это его порадовало. Но Крохин тут же огорчил его тем, что работы другого рода на новом месте ему не поручат – он и дальше будет убирать врагов советской власти. Помимо этого, сказал генерал, ему, возможно, доверят командовать группой других нелегалов. Крохин подчеркнул, что Сташинский теперь будет не просто агентом, а войдет в элиту КГБ134.

Богдан о своем нежелании пачкать руки кровью не заикнулся. Но спросил о том, на что, по словам полковника Деймона, ответ могли дать лишь в Москве. Лучший агент Карлсхорста был влюблен. Он сошелся с девушкой из ГДР и хотел жениться на ней перед годичной командировкой в Москву. Инге Поль познакомилась с Богданом в апреле 1957 года. Произошло это в дансинге «Казино», в здании знаменитого берлинского театра «Фридрихштадт-Паласт». К тому времени Сташинский был уже мастером знакомств на танцах. Еще осенью 1955 года он докладывал Деймону о своем пребывании в Цвиккау: «Что касается самих немок, то знакомство с ними заводить очень легко. Для этого нужно знать только язык. Для людей, плохо знающих язык, лучше всего знакомиться в заведениях, где можно танцевать»135.

Восточноберлинское «Казино» привлекало людей, желающих повеселиться. Место пользовалось огромной популярностью – прежде всего благодаря музыке. В 1920-е годы, после того как здание выкупил и перестроил Макс Райнхардт, знаменитый актер и режиссер, там выступали звезды вроде Марлен Дитрих. К концу пятидесятых в моду вошли новые мелодии и новые голоса. Как раз в апреле 1957 года целых восемь недель первую строку в американском хит-параде занимала песня Элвиса Пресли All Shook Up.

В «Казино» был ночной бар с танцплощадкой, открытый с десяти вечера до четырех утра. Лестница вела от входа в зал, похожий на храм, – с потолком пятнадцать метров высотой. Вдоль желтых стен стояли гипсовые скульптуры. Барная стойка в «Казино» тянулась на десять метров, была и небольшая сцена для оркестра. Впрочем, столы и стулья с въевшейся грязью, покрытые красной и желтой обивкой, недвусмысленно говорили о том, что помещение давно пора привести в порядок. Но посетители таким мелочам внимания не уделяли. Вход стоил недорого – две марки.

Завсегдатаи и персонал «Казино» хорошо знали Сташинского, который мог позволить себе пошиковать (ему платили 800 марок в месяц и суточные в командировках). Девушка, знакомство с которой обернулось для Сташинского большой любовью, в общем-то красотой не блистала: шатенка немного выше 170 сантиметров ростом, круглолицая, с серо-голубыми глазами и довольно крупным прямым носом. При этом мужчины часто обращали внимание на ее стройные ноги и ямочки на щеках, когда она улыбалась. Постриженная всегда по последней берлинской моде, Инге работала в парикмахерской «Реххольц» в Западном Берлине (район Зименсштадт, округ Шпандау), а жила в пригороде Далльгов, относящемся к ГДР. В Богдана она влюбилась с первого взгляда. Позднее она вспоминала, как он поразил ее своей внешностью. Ее пленили черные волосы, белозубая улыбка и манера носить элегантные темные костюмы.

Инге старалась разузнать как можно больше о новом партнере по танцам. По-немецки тот говорил с акцентом, и она вначале приняла его за чеха. А вот у швейцара «Казино» были надежные сведения: это поляк и служит он в посольстве ПНР в Берлине. Девушке не очень-то хотелось сближаться с поляком, но для такого импозантного кавалера она решила сделать исключение. Впрочем, слова самого «Йозефа Леманна» скоро избавили ее от неприятных мыслей – он этнический немец из Восточной Европы, а никакой не поляк и не чех. Служит в Министерстве внешней торговли ГДР. Девушка вздохнула с облегчением.

Так Инге полюбила «Йоши». Да, грамматика у него оставляла желать лучшего – но с каждым разом он делал все меньше ошибок. Для немца, который вырос в Польше, редко слышал родную речь, а хороший литературный язык – и вовсе никогда, он говорил совсем неплохо. В те дни немецкие девушки предпочитали американских солдат, способных швырять деньгами так, как берлинцам и не снилось. «Йоши» в этом не уступал заокеанским парням, не жалея западных марок. Но для Инге это уже не имело большого значения. По курсу черного рынка ее собственные заработки равнялись окладу высокопоставленного чиновника ГДР, так что в Йозефе она видела человека с таким же достатком. Вежливый, умный и элегантный мужчина был прекрасной партией для девушки из провинции, берлинской парикмахерши.

Сташинского к новой знакомой тоже тянуло все сильнее. Инструкция КГБ обязывала его сообщить куратору о новой связи. Деймон с помощью сотрудников Штази (Министерства государственной безопасности ГДР) проверил фройляйн Поль и не обнаружил ни уголовного прошлого, ни возможных контактов с разведками западных стран. Богдану дали зеленый свет. В то же время его предупредили, что Фриц Поль, отец Инге, считается по меркам ГДР капиталистом – владеет автомастерской и «эксплуатирует» троих рабочих.

И жених, и невеста отмечали день рождения 4 ноября, но Богдан был на пять лет старше Инге. Она родилась в 1936 году в районе Шпандау, на окраине Берлина. Отношения между ее родителями разладились, и к моменту судьбоносной встречи в «Казино» Инге уже снимала комнату у одной дамы, в нескольких минутах ходьбы от родительского дома. Сташинский не был ее первой любовью. Инге встречалась с молодым водителем «Кровавой Хильды» (она же «Красная гильотина»), то есть Хильды Беньямин, в то время – министра юстиции ГДР. С 1949 по 1953 год она была заместителем председателя Верховного суда и заработала недобрую славу, так как с легкостью выносила смертные приговоры. В общем, Йозеф Леманн показался Инге кандидатом куда удачнее. С другой стороны, как и первый жених, Йоши не раз давал повод для идеологических споров.