– Что случилось?

Богиня тихо рассмеялась.

– Ничего, если сравнивать с синяком на ребрах.

Лицо Аида ожесточилось, он ничего не ответил. Спустя мгновение он прижался к ее ладони губами, и она почувствовала их исцеляющее тепло на своей коже. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться и отдернуть руку.

– Почему вас это так сильно задевает? – Персефона не знала, почему говорит шепотом. Наверное, потому, что вся эта ситуация казалась слишком интимной – то, как они сидели: так близко, что она могла его поцеловать.

Вместо ответа он поднес ладонь к ее щеке, и Персефона тяжело сглотнула. Если сейчас он ее поцелует, она не в ответе за то, что случится дальше.

Но дверь кабинета Аида вдруг распахнулась, и в комнату вошла Минфа. На ней было ярко-синее платье, подчеркивающее все изгибы ее тела, и Персефона удивилась вспыхнувшей в ней ревности. У богини проскочила мысль, что, если бы она была хозяйкой подземного царства, Минфа носила бы исключительно водолазки и стучалась бы, прежде чем войти.

Нимфа с волосами цвета огня резко остановилась, заметив Персефону, сидящую рядом с Аидом, и ее гнев был очевиден. Губы Персефоны изогнулись в улыбке при мысли о том, что Минфа, возможно, тоже ревнует.

Бог убрал с ее щеки свою ладонь и раздраженным голосом спросил:

– Да, Минфа?

– Милорд, Харон попросил вас спуститься в тронный зал.

– Он сказал зачем?

– Он поймал смертного, который пытался пробраться в подземное царство.

Персефона бросила взгляд на Аида:

– Пытался пробраться в подземное царство? Но как? Почему он не утонул в Стиксе?

– Если его поймал Харон, значит, он попытался проникнуть на его паром. – Аид встал и протянул ей руку: – Вставайте, вы пойдете со мной.

Персефона приняла предложенную ей руку – Минфа наблюдала за этим движением, и у нее в глазах вспыхнул огонь, а потом нимфа развернулась и вышла из кабинета. Они последовали за ней по коридору и оказались в просторном тронном зале с высокими потолками. Круглые стеклянные окна пропускали приглушенный свет. По обеим сторонам от возвышения, на котором стоял трон, вдоль стен висели черные флаги с изображенными на них золотыми нарциссами. Трон изваяли так, что он, казалось, состоял из тысяч острых осколков раскрошенного обсидиана.

Рядом с возвышением стоял темнокожий мужчина в белой одежде и с золотой короной на голове. Две длинные косы опускались ему на плечи, подхваченные золотом. Взгляд его темных глаз сначала упал на Аида, потом на нее.

Персефона попробовала высвободить руку из хватки Аида, но бог лишь крепче сжал ее и провел девушку мимо паромщика к своему трону. Аид взмахнул рукой, и рядом с его троном появился еще один, поменьше. Персефона остановилась в сомнениях.

– Вы богиня. Вы будете сидеть на троне. – Он подвел ее к нему и только потом отпустил руку. Когда он занял свое место на троне, Персефона на мгновение подумала, что сейчас он, возможно, ослабит свои чары, но он этого не сделал.

– Харон, чем мы обязаны твоему визиту?

– Вы Харон? – спросила Персефона мужчину в белом.

Он совершенно не был похож на то, как его изображали в ее учебниках о Древней Греции – там он был представлен либо стариком, либо скелетом, либо фигурой в черном плаще. Эта же версия напоминала бога – прекрасного и обаятельного.

Харон улыбнулся, и Аид стиснул челюсти.

– Да, это я, миледи.

– Пожалуйста, зовите меня Персефоной, – сказала она.

– «Миледи» подойдет, – резко произнес Аид. – Я теряю терпение, Харон.

Паромщик кивнул. У Персефоны сложилось впечатление, что Харона позабавило настроение Аида.

– Милорд, мужчина по имени Орфей попался при попытке проникнуть на мой паром. Он желает аудиенции с вами.

– Приведи его. Я хочу как можно быстрее вернуться к разговору с леди Персефоной.

Харон щелкнул пальцами, и перед ними появился мужчина, стоящий на коленях со связанными за спиной руками. Персефона сделала вдох, пораженная тем, в какой позе его удерживали. Кудрявые волосы облепили лоб мужчины, с них все еще капала вода из Стикса. Он выглядел поверженным.

– Он опасен? – спросила Персефона.

Харон посмотрел на Аида, как и Персефона.

– Вы же можете заглянуть ему в душу. Он опасен? – снова спросила она.

По тому, как выступили вены на шее Аида, она поняла, что он стиснул зубы. Наконец бог произнес:

– Нет.

– Тогда снимите с него эти путы.

Аид вперил в нее взгляд. А потом наконец повернулся к мужчине и взмахнул рукой. Оковы исчезли, и тот упал вперед, ударившись о пол. Поднявшись на ноги, он посмотрел на Персефону:

– Спасибо, миледи.

– Зачем ты спустился в подземное царство? – спросил Аид.

Персефона была впечатлена – смертный не прятал глаз от Аида и не показывал ни капли страха.

– Я пришел за своей женой. – Аид не ответил, и мужчина продолжил: – Я хочу предложить контракт – мою душу в обмен на ее.

– Я не торгую душами, смертный, – отрезал бог.

– Милорд, пожалуйста…

Аид поднял руку, и мужчина с мольбой в глазах повернулся к Персефоне.

– Не ищи ее помощи, смертный. Она не сможет тебе помочь.

Персефона приняла это как вызов.

– Расскажите мне о вашей жене. – Она проигнорировала пылающий взгляд Аида и сфокусировалась на Орфее. – Как ее звали?

– Эвридика. Она умерла через день после нашей свадьбы.

– Мне очень жаль. Как это случилось?

– Она просто уснула и больше не проснулась. – Его голос надломился.

– Вы так внезапно ее потеряли… – К горлу подкатил ком. Персефона сочувствовала сломленному мужчине, что стоял перед ними.

– Ее жизненную нить перерезали мойры, – сказал Аид. – Я не могу вернуть ее к жизни и не буду торговаться о возвращении ее души.

Персефона сжала кулаки. В это мгновение ей захотелось поспорить с богом – перед Минфой, Хароном и этим смертным. Разве не этим он занимался во время Великой войны? Торговался с богами, чтобы вернуть их героев?

– Лорд Аид, пожалуйста… – Орфей с трудом сглотнул. – Я люблю ее.

Что-то тяжелое и холодное упало у нее внутри, когда Аид издал смешок – грубый лающий звук.

– Может, ты и любил ее, смертный, но сюда ты пришел не ради нее. Ты пришел ради себя. – Аид откинулся на спинку трона. – Я не удовлетворю твою просьбу. Харон.

Имя демона послужило командой, тот двинул запястьем, и они с Орфеем исчезли.

Персефона кипела от негодования, отказываясь даже взглянуть на Аида. Она была удивлена, когда бог нарушил молчание: