что, Максин: гораздо легче спрыгнуть в яму, такую, как та, чем потом выпрыгнуть из нее.

Где-то с минуту или две мы кричим и материмся на дверь, костерим придурков, которые ее захлопнули. Потом догоняем, что все зря. Замолкаем. Включаем наши фонарики. Вспоминаем про батарейку. Выключаем. Кричим еще громче, отчаянно дерем глотки, только бы нас услышали (…) Ничего.

Смотрю на Донну. Она на меня. И о чем мы только думали?(..) Ведь никто нас не гнал за этим кодом. И почему мы не оставили все в прошлом? Только себя можем винить, и, должен признаться, Максин, мы начали себя жалеть.

Но затем взяли себя в руки – ведь я вдруг осознал, кто НА САМОМ ДЕЛЕ виноват. ДОННА. Это все ТЫ, ору. Если бы ты не заметила контур летного поля, мы бы теперь тут не сидели. А она в ответ, если бы ТЫ для начала не крал эту карту (..) Максин, не пойми меня неправильно, до физической расправы не дошло. Я никогда не бил женщин, даже гендерно-нейтральных.

Через какое-то время взаимные обвинения заканчиваются. Нам не на кого рассчитывать, кроме самих себя. Мы киваем друг другу и хлопаем по плечу в знак примирения, как дружбаны.

Но мы все еще сидим в этом е[НЕЦЕНЗУРНО]чем тоннеле.

Донна решила, что если мы начнем швыряться кусками поддонов в дверь, то обратим внимание какого-нибудь отчаянного гуляки. Так и делаем, пока после одного из бросков в меня рикошетом не прилетает деревяшка. И тогда у меня появляется идея получше, а не залезть ли туда самому, чтобы подтолкнуть дверь снизу. Насколько она тяжелая?

Куда пропал Нэйтан? Что-то он долго. Наверняка гуглит, как остановить кровь из носа. Да в общем, уже и не надо. В такую теплую ночь озноб не проблема. Встать. Подвигаться. Не знаю, сколько крови я потерял. Карабкаюсь на гофрированную стену, но как только подбираюсь к потолку, становится сложнее. ШЛЕП. Попробую еще раз. И еще раз. На третий раз я хватаюсь за край двери и вот-те на: раздается голос. МЭЙВ, СЮДА. Мы с Донной начинаем орать и не останавливаемся. За этим криком мы не слышим, как дверь, скрипнув, распахивается и внутрь льется солнечный свет. Я лезу на свет, и в этот момент до меня доносятся слова: ЛАЙОНЕЛ, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОТПУСКАЙ ДВЕРЬ. И ответ: МЭЙВ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?

БАХ. Лайонел отпускает дверь, и она бьет меня в лицо и по пальцам. Кубарем лечу в грязь – в четвертый раз – из носа хлещет кларет, и тут еще Донна наступает на меня, возбужденно выкрикивая инструкции и подбадривая наших спасителей.

Через мгновение мы уже оба сидим наверху при свете дня, нас обоих потряхивает от облегчения. Никогда не думал, что буду так рад видеть эту е[НЕЦЕНЗУРНО]чую кукурузу, которая колышется и машет, словно рада нашему возвращению. Как будто это она привела Лайонела и Мэйв прямо к нам. Правда, теперь, сидя в берлоге Нэйтана, мне кажется, что в этой парочке было что-то чудаковатое.

Лайонел и Мэйв угостили нас чаем из тартанового термоса – наливали в четыре руки, так слаженно, будто репетировали. Обоим глубоко за шестьдесят, ростом футов пять с небольшим, одеты в походную парусиновую одежду, довольно потрепанную – она напомнила мне о семидесятых, о Колине, который сидел сгорбившись у камина в майке и брюках клеш. Почему? Он никогда не носил походных курток, но (…) вот так. Гоню Колина из головы.

Донна спрашивает, что они тут делают. Они переглядываются, потом смеются. Вы подумаете, мы сумасшедшие, усмехается Мэйв. Почти все так думают, вставляет Лайонел. Но мы привыкли. Мы с Донной смотрим друг на друга. Неужели они здесь за тем же, за чем и мы? Вижу, как Донна приложила палец к губам. Понимаю, что хочет сказать: про код Твайфорд ни гу-гу.

Мэйв глубоко вздыхает и с максимальным чувством произносит: мы идем после дам золотого зайца.

Аудиозапись 98

Дата: 18.06.19 02:31

Качество записи: хорошее

Нэйтан, ну возвращайся уже, дружище. Где же ты? Моя единственная связь с обычным, нормальным, стабильным миром. Дом. Семья {выдох:::::} А, вот и он. Вижу, как раскладывает на подносе посуду, приборы, печенье. Такой аккуратный. Неудивительно, что все это случилось со мной, а не с ним.

Значит, Мэйв и Лайонел точно знают: они идут после дам золотого зайца. Поясню: они преследуют гигантского кролика, а не идут за какими-то дамами. Лайонел молниеносно выхватывает из своей куртки ламинированный лист бумаги. Один край надорван – там, где страница крепилась к самой книге. Лист помят, исцарапан и, судя по виду, его не раз складывали. Но стоит ему развернуть, как у меня натурально отвисает челюсть.

Передо мной самая прекрасная картина из всех, которые я когда-либо видел. Огромный кролик на всю страницу замер в прыжке, опутанный вьющимся растением. И водоворот из животных и птиц, которые устремляются куда-то за горизонт. Все прорисовано так подробно, что можно изучать хоть весь день, но так и не подметить всех деталей. Мило, говорю, значит, вы идете после дам.

Мэйв и Лайонел вдруг неожиданно приняли серьезный вид, о нет, шепчет она, мы ищем зайца, отлитого из чистого золота. Инкрустированного драгоценными камнями и впитавшего силу луны, чтобы защитить тех, кто раскроет его временное место пребывания.

Стоить он может нехило, говорю. Только лучше бы его расплавить, чтобы проверить чистоту – понимаете, о чем я? Не так уж сложно, если есть нужные инструменты.

Нет, отвечает Лайонел. Он ценен не благодаря материалу – и в этот момент, клянусь, даже кукуруза замолчала, будто прислушиваясь, – но благодаря тому пути, который надо пройти, чтобы его добыть. Обнаружить подсказки, решить загадки, отыскать тайные знаки, спрятанные в магических рисунках. Найди их, следуй за ними, выбери правильную дорогу {вдох::::}, и золотой заяц ждет тебя.

Глаза его сияют, как медные пуговицы, словно золотой заяц уже сидит перед ним. И тут до меня доходит:

А, так это КОД? С ПОДСКАЗКАМИ?

В ответ он достает шуршащую пачку потрепанных заламинированных страниц, с такими же цветными и мудреными иллюстрациями, как та первая, а затем – обложку. Изучать написанное на ней длинное и причудливое слово времени нет, но, думаю, там написано маск карат – то есть, маскарад, как я потом понял.

Вся книга состоит из подсказок, говорит Лайонел, каждая страница кишит ими. Мы уже двадцать лет в поисках, а дошли только до шестой. Он смотрит на Мэйв, которая тут же подхватывает рассказ, словно они уже сто раз так делали.

Золотой заяц источает мистическую энергию, ниспосланную ему равноденствием через древние