опять его слова задели за живое. По щекам покатились слезы. Она не могла и мечтать, чтобы стать для кого-то любимой.

Варе сделалось любопытно, что это значит — быть любимой для Матфея? Она смутно помнила его любимую. Аня была сильна духом. Она несла за собой свет и надежду. А Варя лишь — чудовище, которое он пожалел и не стал добивать. Варя для него никто, и это тоже было больно. А хуже всего, что она не могла понять, почему ей настолько больно от этого.

— Эй, ну что ты опять плачешь? Все будет хорошо, — пообещал он, тронув её за руку. — Мы обязательно выкарабкаемся.

— Я хочу, чтоб ты ушел, — высвобождая свою руку из его ладони, попросила она.

Он вздохнул, но не двинулся с места.

— Я останусь, — наконец, уверенно сообщил он. — Ты одна пробродила здесь слишком долго — тебе это не идет на пользу. Ты накрутила себя.

— Ты совсем меня не знаешь, — прошептала она, глотая слезы.

— Зато знаю себя, — пожал он плечами, — еще немного и я на пару с Сидором сойду с ума. Мне нужна твоя поддержка, Варя. Нам нужно держаться друг друга.

Странно, но от его слов ей сразу стало легче. Слезы высохли, она, улыбнувшись, кивнула ему — ей он тоже был нужен.

Матфей, немного помолчав, заявил:

— Сидор говорит, что с ним души из ядра болтают, прикинь?

— И что говорят? — улыбнулась она.

— Я не спрашивал… Да он гонит.

— Они говорят, — подал голос Сидор, — что Люцифер здесь, но он не сможет нас спасти. Зомбаки слишком близко. И вывести всех может только этот хрен, что расселся здесь и ни черта не делает!

— И как я должен это сделать?! — раздраженно огрызнулся Матфей.

— Они не знают. Но ты ж нас сюда как-то затащил?

— Я по-прежнему не уверен, что дело во мне.

Их спор прервал шум. В гроте что-то происходило.

— Ба! Неужели зомбаки прибыли? — подрываясь на ноги, предположил Матфей. — Сиди здесь, я проверю! — велел он Варе.

Но Варя и не думала оставаться в стороне, особенно в то время, когда Матфею угрожала опасность. Она побежала следом.

Оказалось, что всеобщий переполох поднялся вовсе не из-за нападения, а из-за долгожданного появления в гроте Вельзевула с Люцифером. Демоны, окружив прибывших, что-то яростно выговаривали Люциферу. Он с не меньшим жаром выговаривал им в ответ. А потом к Люциферу подбежал Белиал и, обняв его, зарыдал. И стало очень тихо. И в этой тишине Люцифер хрипловато сказал.

— Прости меня, Белиал! Простите меня братья.

Демоны стали поочередно подходить к Люциферу кто-то обнимал, кто-то пожимал руку. Раздался смех, напряжение и гнев ушли окончательно.

— Офигеть, у тебя отец здоровенный альбинос. Впечатляет, — восхищенно присвистнул Матфей. — Хочешь подойти?

— Нет, — спешно ответила Варя, отступая в тень. — Не хочу.

— Да, брось, он с виду нормальный чел, нет кровавых глаз, рогов и хлыста. Вон как демоны ему обрадовались. После Белиала то…

— Оставь меня, — не выдержав, снова попросила Варя. — Ты не понимаешь, Матфей!

— Так помоги мне понять, я ведь помочь стараюсь, блин, — обиженно буркнул Матфей. — Если ты боишься, я буду рядом и не дам тебя в обиду.

— Как это благородно, мальчишка, — прогремел над ними голос с байкерской хрипотцой. — Но вместе с тем глупо — обещать защиту, которую ты не можешь обеспечить — глупо.

Люцифер, скрестив руки на груди, с насмешкой разглядывал Матфея.

— Это не факт, что не смогу — поджилки у Матфея, конечно, дрогнули, но не при Варе же это показывать. Поэтому он, скопировав позу Люцифера, нагло встретился с ним взглядом, но выдержал его только потому, что у Вари были глаза того же цвета.

— А ты и вправду силен, — задумчиво покачал головой Люцифер, — но всего лишь человек.

— Иногда этого достаточно, — с вызовом усмехнулся Матфей.

— Ты в курсе, что я могу тебя уничтожить? — как бы между прочим, держа руку на рукояти меча спросил Люцифер.

— Пожалуйста, не надо, — вставая между ними, и заглядывая отцу в лицо, попросила Варя. — Пожалуйста…

— Ты, очень похожа на мать, девочка, — выдохнул Люцифер. Варя съежилась, он продолжил с раздражением. — Моя дочь не очень-то и рада встрече, хотя сама позвала меня, я хочу знать почему? Где твоя мать?

Варя с немой мольбой оглянулась на Матфея, всем сердцем желая, чтобы он ушел. Но он все понял с точностью наоборот и ободряюще ей кивнул. От его поддержки стало только хуже, мысли разбежались по разным сторонам, её затрясло.

Люцифер был на взводе и из-за её трусости мог пострадать Матфей. А этого она не могла допустить.

Она развернулась к отцу, сосредоточившись на предстоящем разговоре. Мама бы хотела, чтобы она в этот момент была стойкой и приняла свою участь, как подобает дочери княжны.

— Говори! — нетерпеливо потребовал Люцифер. — Говори, девочка!

— Моей матери больше нет, — выдавила она. — Её поглотил Хаос. Навсегда.

— Что? Что это значит? — поморщился Люцифер. — С чего ты это взяла?!

— Больше ста лет назад был открыт ящик Пандоры. Адам и Ева пытались уничтожить меня — дочь дьявола, с помощью Хаоса. Но я стала сосудом. Через меня Хаос пожрал душу моей матери, — отчеканила она, собственный голос казался ей деревянным и неестественно бил по ушам. — Это значит, что мамы больше нет. Её нет ни в аду, ни в раю, ни для перерождения в новую жизнь…

Вот она и сказала это, вот и обличила себя. Вот и показала всем свое истинное лицо. Её накрыло чувство опустошенности. Хотелось лишь, чтобы меч оборвал наконец-то эту сцену. Все чего ей хотелось — не быть.

— Этого не может быть! — прошептал Люцифер, проводя рукой по лицу. Казалось, что ему не хватает воздуха, он качнулся, сделал шаг назад.

— Я виновата в этом, — все же договорила Варя. — Я уничтожила свою мать.

Варе на плечо легла теплая рука Матфея. Она обернулась и увидела в нем лишь сочувствие и грусть. В нем, вопреки её страхам, не мелькнуло и тени осуждения или неприязни.

— Ты не виновата, — прошептал он ей.

Этот шепот поглотил страшный, звериный рев. Стены и земля задрожали, со всех сторон посыпались камни. Вокруг началась суета и крики. Матфей потянул Варю назад, но она осталась стоять на месте.

Люцифер обратился в огромного дракона. Белый змей точно такой же, какой приходил в её детские сны. Прекрасный, могучий и смертоносный. Это хороший конец её истории.

Совсем рядом с Варей кто-то кричал. Она выхватила возмущенный голос Матфея.

— Отпусти меня, — с надрывом требовал он, — злобный старикан! Он же убьет её! А ну, пусти, урод сраный!