Монмутского университета, 78 % американцев считают глобальное потепление реальным и согласны, что это «очень серьезная проблема». Но в это число входят лишь 25 % республиканцев. И в отношении причин потепления общество остается расколотым: лишь 29 % опрошенных вполне разделяют мнение 97 % ученых всего мира о том, что рост температуры планеты почти целиком объясняется деятельностью человека. Разумеется, не все несогласные – наукоотрицатели. Многие просто не видят фактов за дымовой завесой дезинформационной кампании, развернутой корпоративными лоббистами и коррумпированными политиками. Но именно поэтому для нас, тех, кто понимает всю серьезность и возможные последствия глобального потепления и доверяет выводам ученых, тем более важно не молчать.

Происхождение и причины климатического диссидентства

Зияющая пропасть разделяет представления общества о глобальном потеплении и физическую реальность. Среди наших народных избранников эта пропасть еще шире, если учесть дисбаланс республиканцев и демократов во властных структурах при администрации Трампа и широкое распространение климатического диссидентства в рядах Республиканской партии. Вряд ли удастся обуздать глобальное потепление, если США не возьмут на себя роль лидера. Но без политической воли граждан каковы шансы, что наши избранные руководители примут эту миссию (или что мы изберем новых, готовых к этому)?

Мы идем к неизбежному вопросу: если глобальное потепление настолько очевидно для науки, почему же столько людей его отрицает? Я не считаю нужным здесь приводить аргументы в пользу существования климатических изменений. Источников и так более чем достаточно. Как в первой главе у меня не было задачи доказывать читателю шарообразность Земли, так и здесь я не собираюсь приводить научные доказательства глобального потепления. А вот что нужно разобрать, так это мотивы и стратегии климатических диссидентов. Почему я причисляю их к «отрицателям», а не просто к скептикам? Дело в том, что доказательства потепления столь неоспоримы и согласие в научном мире столь единодушно, что тут, в сущности, не о чем спорить.

В 2004 году Наоми Орескес просмотрела все 928 статей, опубликованных с 1993 по 2003 год, на тему глобальных климатических изменений и убедилась, что ни в одной из них не оспаривается общепринятая в науке позиция. В 2012 году Джеймс Л. Пауэлл установил, что из 13 950 рецензированных статей об изменениях климата, вышедших с 1991 по 2012 год, только 24 (0,17 %) отрицают глобальное потеплениe. Просмотрев еще 2258 статей в 2014 году, Пауэлл обнаружил лишь одну такую, где авторы подвергают сомнению общее мнение ученых.

В последнее время часто приходится слышать, что 97 % ученых согласны в том, что климат Земли меняется, а причиной тому служит прежде всего человеческая деятельность. Один из источников этой цифры – опрос, проведенный в 2009 году Питером Дораном и Мэгги Циммерман, которые подсчитали, что среди ученых-климатологов 96,2 % согласны с тем, что температура атмосферы с 1800 года выросла, а 97,4 % согласны, что важнейшим фактором, определяющим динамику среднегодовых температур на Земле, выступает человеческая деятельность. Эти данные в 2013 году подтвердили Джон Кук и его соавторы, проанализировав метаданные 11 944 статей о «климатических изменениях» за период с 1991 по 2011 год: из тех статей, где авторы четко обозначали свое мнение в аннотации, 97,1 % примыкают к научному консенсусу об антропогенном глобальном потеплении. Затем последовала поразительная работа Расмуса Бенестада с соавторами (2015), которые изучили статьи пресловутых 3 % ученых, отвергавших глобальное потепление, – общим счетом 33 опуса, появившихся за десять лет в рецензируемых журналах. Так вот: все они отступали от научного метода!

Вывод таков: в науке нет никакой дискуссии о реальности глобального потепления. Или, точнее, разброс мнений именно таков, которого можно ожидать в любом научном вопросе, где есть море доказательств, но нет возможности утверждать что-либо окончательно, – то есть ничтожный. И вот на этом фоне мы имеем дело с огромным разрывом между тем, что полагает наука, и тем, какое мнение приписывает ей широкая публика. То есть люди заблуждаются не только в том, происходят ли климатические изменения (и по чьей вине), но и в том, согласны ли ученые, что климатические изменения происходят (а виновата в них практически всецело цивилизация). Это следствие дезинформационной кампании, организованной в свое время корпорациями и политиками и сбившей общество с верного пути.

Дана Нуччителли (одна из соавторов Бенестада) пишет:

В опросе, посвященном последнему докладу МГЭИК, законодатели-республиканцы выдавали один и тот же ложный тезис: будто климатологи еще спорят, насколько в потеплении виноваты люди. Между тем еще в предыдущем отчете об этом было сказано четко: после 1950 года глобальное потепление на 100 % вызвано деятельностью человека. Как резюмирует ученый-климатолог из NASA Кейт Марвел, «в том, что парниковый газ вызывает изменение климата, мы уверены даже тверже, чем в том, что курение вызывает рак».

«При этом, – продолжает Нуччителли, – как показывают исследования Йельского университета и Университета Джорджа Мейсона, лишь 15 % американцев знают, что доля ученых, согласных с принятой теорией климатических изменений, превышает 90 %».

Как это вышло? Здесь политической истории предшествует экономическая, похожая благодаря участию корпоративных интересов на ту, что вышла с курением и раком легких в 1950‐х. Помните встречу табачных магнатов, на которой они придумали стратегию – оспаривать и замалчивать выводы ученых о курении и раке? Сорока годами позже состоялась почти такая же встреча: в 1998 году Американский институт нефти (членами которого стали, например, ExxonMobil, BP, Chevron и Shell Oil) собрался, чтобы разработать «План работы с данными мировой климатологии», то есть решить, как играть против науки в вопросе о глобальном потеплении. После подписания в 1997 году Киотского протокола, обязавшего многие страны снижать выбросы углекислоты, нужно было что-то предпринять. В итоге родилась стратегия затуманивания научной позиции по климатическим изменениям ровно с теми же схемами, которые десятилетиями ранее применили табачные фабриканты. Вспомним их печально знаменитый принцип: «Наш продукт – сомнение». План АИН не удалось сохранить в тайне на десятилетия. В нем утверждалось, например: «Победа настанет, когда средний обыватель „поймет“ (узнает) неопределенность климатологии» или «Те, кто выступает за Киотский протокол на основе данных нынешней науки, выглядят оторванными от реальности». Однако на сей раз важно другое. Позиции сторон четко размечены, и утечка секретного плана не произвела былого эффекта. Через несколько лет стало известно, что боссы ExxonMobil знали о реальности глобального потепления уже в 1977 году. Больше того, ExxonMobil, как воплощенное лицемерие, не только поддерживал климатическое отрицание, но и одновременно вынашивал планы разработки месторождений в арктических морях после того, как растают полярные льды.

Пожалуй, вспомнить это время непросто, но когда-то все было иначе. В конце 1980‐х, когда впервые широко заговорили о глобальном потеплении, президент Джордж Г. У. Буш пообещал противопоставить эффективность Белого дома эффекту зеленого. За этим последовало создание межправительственной комиссии по климатическим изменениям, которая немало сделала для просвещения широкой публики в вопросе глобального потепления[13]. И даже в 2008 году еще сохранялась какая-то видимость межпартийного сотрудничества: вспомните социальную рекламу, в которой республиканец Ньют Гингрич и демократка Нэнси Пелоси, сидя на одном диване, обещали нам совместную стратегию борьбы с потеплением. К тому моменту в центр общественного внимания уже выдвинулись