— Светлой церкви?

— Да, я родом из Целестии, и, к сожалению, ко мне родина не была добра, я скитался по дорогам меж городами лет до двадцати. Работал где придется, жил где придется, но старался выбирать места, где нет магов, способных определить во мне некроманта, и подальше от церквей Солара. В одних деревнях не важно было, что я пришелец, и я мог отработать целый сезон в поле или при какой-нибудь ферме, но в других… меня могли закидать камнями на подступе к чужим воротам или сковать цепями, выдавая только крохи еды за работу. Такая жизнь привела меня на южную часть светлого материка, где ночью я мог не бояться морозов и просто идти куда глаза глядят. Тогда я потерял всякий человеческий вид, сильно болел и выживал только за счет чужих объедков и собственной магии, упрямо держащей меня в сознании.

Сглотнув подступающий к горлу ком, я украдкой взглянула на следы от оспы на лице Элея. Маг, лечивший его, несомненно постарался, но все равно было заметно, что болезнь сильно потрепала мужчину. Если подумать, то там в Беллаторе или где-либо еще в пути, я могла бы попасть в подобную беду, заболеть или оказаться в рабстве, найдись маг хоть чуточку сильнее, чем я.

Тихий треск пламени невольно отвлек меня от грустных мыслей.

— А дальше?

— Дальше небольшой торговый тракт, палящее солнце и компания разбойников, напавшая на человека в сером балахоне. Этим проходимцам понравилась его трость с головой осьминога, и они решили ее отнять. К тому моменту я потерял уже всякий смысл жить и просто бросился вперед, надеясь выиграть хотя бы минуту форы для этого путника. Истратил весь оставшийся запас магии, убив одного бандита, и булыжником ранил другого, на этом мои силы кончились, посыпались чужие удары, но незнакомец, которого я пытался спасти, не сбежал, а наоборот бросился помогать мне. Тогда-то я и увидел, как на самом деле должен выглядеть некромант, своим черным пламенем он выжег остальных нападавших и увел меня с тракта, укрыв в ближайшем лесу.

Взгляд Элея изменился, если до этого он рассказывал о своей жизни спокойно и отстраненно, то теперь он не мог сдержать улыбку, будто вспоминал о первом свидании.

— Это был Ньярлатхотеп?

— Да, он часто путешествовал в поисках таких как я, приплывал на светлый континент и сколько мог искал учителей в свой Храм, отшельников и отщепенцев, которых преследовала церковь или власть. Так он нашел и меня, хотя, надо отдать должное, впервые увидев этого мага и его силу, я решил, что меня спасли только для того, чтобы сделать подопытным в каких-нибудь жутких экспериментах. Не верилось, что кто-то действительно может помочь мне просто так, по доброте душевной, но едва мои раны стали заживать, а желудок впервые за долгое время ощутил тяжесть вкусной теплой пищи, я отдал Ньярлу все, что у меня осталось.

— Это что же?

— Жизнь, больше у меня не было ничего. Даже колокольчик изгнанника был сломан после драки. Я поклялся служить этому магу, надеясь, что он сможет распорядиться моей магией лучше меня. Как видишь, так и случилось, я ни секунды не пожалел о том решении.

Скулы мужчины чуть порозовели, он все еще улыбался и смотрел в огонь, так заворожённо, будто видел Ньярла наяву. Чувствуя, что сейчас совершу великую бестактность, я тоже отвернулась к камину и набравшись храбрости спросила.

— Даже когда он умер?

— Тогда я жалел лишь о том, что не умер с ним или за него.

Улыбка Элея растаяла быстро, словно первый снег, оставив лишь в его глазах горечь и скорбь. Вжав голову в плечи, я откинулась на спинку кресла.

— И с ним нельзя будет поговорить через сон?

— Я думаю нет, Каин предпринял одну очень отчаянную попытку дать память Ньярла чужому телу, получилось просто отвратительно, но какая-то крупица его сознания сейчас живет у Блэквудов. Я смог сегодня поговорить с ним и, если повезет, повторю это снова.

— Но это не жизнь…

— Конечно нет, но это все-таки лучше, чем полное забвение.

Я уходила от Элея в смешанных чувствах, понимая, в какую странную историю меня втянуло случайное знакомство, но тем не менее мне хотелось продолжить разговор, а простой рисунок будущего ловца солнца остался на чайном столе как залог скорого возвращения.

Путь обратно к рынку лежал через центр города. Пользуясь случаем, я выбрала более длинную дорогу, но с возможностью поглазеть на столицу с ее мрачноватой архитектурой, и, возможно, найти для себя новое необычное место. Собирая некоторые книги и сказки со всего света, я часто заходила в старинные крошечные магазинчики, доверху заполненные стеллажами с книгами. Такие лавки обычно находились в какой-нибудь малопримечательной исторической части города, где среди дорогих аристократических домов в два-три этажа вдруг приютится узкое неказистое здание, затесавшееся меж более дорогих и благородных товарищей, либо в подвалах дома обедневшего семейства, что распродали имущество несколько десятков лет назад. Сейчас я искала нечто подобное, какой-нибудь мелкий магазин, в котором мне откроется целое море сокровищ, надежно скрытых от чужих глаз.

Свернув к северной части города, на улицу Кеции Мейсон, я оказалась рядом с местным баром и, оглядевшись, заметила чуть дальше у соседнего перекрестка потрепанную вывеску с книгой.

— Взор Красоты, на миг мелькнувшей мне случайно!

Быть может, в вечности мы свидимся с тобой…

Чей-то дрожащий, но громкий голос раздался совсем близко и настолько неожиданно, что я инстинктивно отпрыгнула от говорившего. На миг я ощутила, как подол моего манто чуть задержался в чьих-то пальцах.

— Не смейте меня трогать.

Присмотревшись, я заметила чью-то вытянутую руку в темном углу у крыльца бара. Сам пьяница неприятно рассмеялся и чуть подался вперед, то ли чтобы поймать меня, то ли чтобы встать.

Не дожидаясь его дальнейшего действия, я тут же ринулась вперед и со всех ног побежала к вывеске с книгой. За спиной вновь послышался чужой голос.

— Куда исчезла ты в безмолвье темноты?

Тебя любил бы я — и это знала ты!

Дернув ручку двери под вывеской, я влетела внутрь, столкнувшись с кем-то из посетителей.