Стас сдвинул назад стеклянный колпак-обтекатель. Я сейчас же ухватился руками за борт «Тритона» и втянул свое тело внутрь кабины. Увидев привязанный к моему поясу блок АЗУ, Стас сразу все понял. Мне осталось лишь виновато развести руками. Поторопился, сглупил, в итоге не выполнил задачу да еще чуть под гребной винт не попал! Что тут еще можно сказать? Не знаю, о чем думал Стас, а я весь обратный путь ругал себя последними словами. Лишь когда прозрачный колпак-обтекатель неожиданно для меня вынырнул из-под воды, я отвлекся от своих невеселых мыслей. Стас щелкнул каким-то переключателем ниже приборной панели. Ну правильно, «Тритон» оборудован таким же гидроакустическим маяком, как и наши дыхательные аппараты. И Старик с помощью ГАС, полученной от Мамонтенка, сумеет отыскать всплывший на поверхность транспортировщик…

Действительно, минут через двадцать к обзорной полусфере «Тритона» подплыла резиновая надувная лодка. На корме сидел Старик собственной персоной и довольно улыбался. Но это лишь пока, а вот узнает, как я сплоховал, уже не будет таким довольным.

Как ни странно, Старик отнесся к моей промашке достаточно спокойно. Во всяком случае, не высказал мне ни одного упрека, лишь разочарованно вздохнул. Я тем временем отвязал от грузового ремня спецснаряжение, снял со спины дыхательный аппарат, стащил с головы маску и, оставив все это в кабине «Тритона», вместе со своим аквалангом перебрался в «Зодиак» к Старику. Как только я покинул кабину транспортировщика, Стас открыл нижний кингстон для заполнения балластной цистерны и вместе с «Тритоном» вновь погрузился под воду.

Он вынырнул спустя полчаса (минимальное время для декомпрессионного подъема с пятидесятиметровой глубины) уже в обычной водолазной маске и с аквалангом за плечами, подплыл к покачивающейся на волнах надувной лодке и, выплюнув изо рта загубник, обратился к Старику:

– Надо как-то обозначить место, чтобы потом не тратить время на поиск транспортировщика.

– Обозначим, – кивнул Старик. – Глубина большая?

– Пятьдесят два метра, – ответил Стас.

Рощин снова кивнул, затем наклонился ко дну лодки, где у него лежали какие-то проволочные корзины и бухта капронового шнура, с привязанными к нему ярко-красными поплавками. Он ловко перевязал несколько поплавков, изменив длину фала, и одну за другой выбросил корзины за борт.

– Ловушки для лобстеров, – пояснил он свои действия, с усмешкой глядя на Стаса.

Металлические корзины-ловушки тут же ушли на дно, оставив на поверхности океана лишь гирлянды привязанных к ним поплавков. Глядя, как качаются на волнах ярко-красные шары, Стас тоже усмехнулся, затем ухватился руками за прикрепленный вдоль борта «Зодиака» страховочный канат и, подтянувшись, забросил свое тело в надувную лодку.

– Домой? – осведомился Старик.

– Домой, – подтвердил Стас.

Старик запустил двигатель и, развернувшись, направил лодку в сторону берега. Вскоре я уже смог разглядеть вдали стоящую на якоре яхту нашего капитана Рикардо. Рик жевал кончик потухшей сигары и, таинственно улыбаясь, смотрел на нас, когда мы подходили к его яхте.

– Ну как, наловили своих лобстеров? – поинтересовался он у Старика, когда мы поднялись на борт.

При этом он смотрел вовсе не на Старика, а на резиновый мешок в его руках, куда Старик упаковал нашу ручную гидроакустическую станцию. Мне его подозрительный взгляд очень не понравился. Старику, очевидно, тоже. Но на вопрос Рика он ответил совершенно невозмутимо:

– Поставили ловушки, завтра проверим.

Рик усмехнулся и ушел в рубку. На то, как мы втроем вытаскивали на палубу яхты «Зодиак», он даже не взглянул. Его не было и в тот момент, когда я стягивал с себя гидрокостюм и переодевался в гражданскую одежду, поэтому мне не пришлось оправдываться перед ним, объясняя, откуда взялись на моем теле свежие кровоподтеки. Вообще, на обратном пути Рик большей частью молчал, лишь иногда обменивался со Стасом или Стариком ничего не значащими фразами. У меня же ныла грудь, ломило мышцы рук и ног, короче говоря, я чувствовал себя неважно, поэтому не принимал участия в разговоре. Перед возвращением в дулитскую гавань Старик велел Рику пройти вдоль берега, где утром мы искали наш транспортировщик, чтобы забрать Мамонтенка. Андрей издали заметил приближающуюся яхту и энергично замахал нам рукой. Стас на «Зодиаке» сходил за ним, после чего мы все вместе вернулись на пристань. Я думал, что на этом мы и расстанемся с Рикардо. Но хитрый Рик не отстал от Старика до тех пор, пока тот в ближайшем банкомате не снял со своей кредитной карточки тысячу баксов. Лишь после этого мы избавились от нашего капитана. Когда это наконец случилось, было уже одиннадцать вечера. Мне нестерпимо хотелось спать, да и Мамонтенок, по моим наблюдениям, тоже клевал носом. Поэтому я был страшно рад, когда мы добрались до дома миссис Роджерс.

23.15

Данила клонило в сон. Очень нехороший признак. Я всерьез опасался, что при попытке установить АЗУ на корпусе «Атланта» он получил сотрясение мозга. Илья Константинович тоже заметил это, поэтому очень торопился, когда открывал входную дверь. И все же я заметил, что, прежде чем отворить дверь, он проверил оставленные утром контрольные метки. Судя по всему, все было в порядке, в наше отсутствие в мансарду никто не входил. Иначе Рощин непременно сообщил бы мне об этом. Первым делом Илья Константинович велел Данилу лечь на диван, а сам присел рядом и с помощью уже знакомого мне карманного фонарика внимательно осмотрел его зрачки.

– Судя по реакции зрачков, сотрясения нет, – сообщил он, закончив осмотр. И у меня отлегло от сердца.

– Да какое сотрясение?! – недовольно произнес с дивана Данил. – Я просто вымотался за день, вот спать и хочу! Вы взгляните на… Кевина, у него тоже глаза закрываются.

Услышав эту тираду, я невольно улыбнулся. Уверен, Данил собирался назвать Андрея Мамонтенком и поправился, лишь сообразив, что английское название животного не является производным от его фамилии. Но Илье Константиновичу, в отличие от меня, было не до смеха.

– Быстро раздевайся и под душ! – приказал он Данилу. – Хорошо бы тебе отлежаться в горячей ванне, но раз ее нет, сделай горячую воду, такую, какую сможешь терпеть, и стой под душем десять минут! Затем в постель! Роберт, проконтролируй его, – обратился ко мне Рощин. – Я в аптеку.

Илья Константинович вернулся спустя четверть часа, когда Данил, укрытый тремя пледами, уже лежал в постели, а в душ отправился Андрей.

– Мне нужно было позаботиться о медикаментах заранее, – заметил Рощин, входя в спальню, где лежал Данил. – Подобные покупки, да еще за полчаса до полуночи, поневоле привлекают внимание. Аптекарь уже наверняка обсуждает со своим помощником, с чего это ученому-океанологу в такое время вдруг понадобился набор для оказания первой помощи.

Рощин поставил на прикроватную тумбочку объемный пакет, который принес в руках, и, обращаясь к Данилу, сказал: