кто родился и вырос в святом городе греха, умение чувствовать его потаенные ритмы и использовать их в своих целях впитывается с материнским молоком. Иначе долго не протянешь.

Поэтому Аркадий, покинув свой танк, тут же взял высокий темп, коему могли бы позавидовать даже члены североамериканской сборной по легкой атлетике. В рекордные сроки преодолев бескрайнее море парковки, психолог оказался в таком же по размерам торговом зале. И на него тут же обрушилось все многообразие звуков: мерзостный писк устройств, считывающих штрих-коды, гул толпы, тарахтенье тележек, приглушенное, но назойливое жужжание кондиционеров и, конечно же, бравурные объявления в духе «только сегодня, только сейчас», перемежаемые якобы ненавязчивой музыкой. И духота пополам с сыростью. Вентиляция не спасала циклопическое помещение, огромную крышу которого неделю заливал дождь.

Однако на руку Аркадию играло то обстоятельство, что интересующие его стеллажи с инструментами располагались практически сразу у выхода перед кассами, то есть основательно погружаться в недра магазина не было необходимости. Оставалось одно – выбрать одну дрель из сотен, что были представлены на полках. А вот здесь вполне можно было впасть в отчаяние. Так как на непросвещенный взгляд отличия между ними были весьма поверхностными. Кроме цены, конечно. Осложнялось все тем, что ни одного продавца-консультанта, обычно в изобилии заполняющих храмы культа потребления, в обозримом пространстве не было. Те же, что виднелись на периферии визуального обзора, не только не проявляли никакого интереса к потенциальному покупателю, а, наоборот, старались испариться в кратчайшие сроки, демонстрируя повышенную занятность. Впрочем, их можно было понять – граждане закупались стройматериалами с таким усердием, словно всем им вскладчину предстояло поучаствовать в возведении каких-то грандиозных объектов. Никак не меньше Крымского моста.

«А они говорят, что в стране экономический кризис», – пронеслось в голове у Кузнецова. «Ну и что же делать?» – задал он риторический вопрос. И сам себе ответил голосом генерала из «Особенностей национальной охоты»: «Что делать, что делать. Что-то надо».

Между тем было видно, как через расположенные недалеко от стеллажей с инструментами стеклянные двери в магазин вливается все расширяющийся и непрерывный людской поток.

Данное обстоятельство крайне нервировало Аркадия. Из-за чего он сразу же допустил главную ошибку покупателя – начал торопиться и, как следствие, терять контроль над ситуацией. Дрели, перфораторы и прочие шуруповерты слились у него в одну пластиково-стальную массу, и психолог вдруг ощутил себя на грани отчаяния. Еще немного, и Аркадий бросил бы все, рванув на выход. Но он любил отца и очень-очень хотел порадовать родителя обновкой. «В конце концов, психолог я или тварь дрожащая, – подумал он. – Справляются же как-то с этой задачей остальные. Пусть я и без технического образования. Пойдем по правилу левой руки».

Здесь требуется пояснение. Правилом левой руки некоторые его друзья называли принцип выбора блюд в ресторане в момент безудержного кутежа, когда априори понятно, что ценовой уровень заведения позволяет ни в чем себе не отказывать. Тогда левой рукой смело закрывается та часть меню, где идет описание блюд, и последнее выбирается исключительно по стоимости. Как правило, самой высокой. Логика проста: наиболее дорогое блюдо должно быть и самым вкусным.

Этот же принцип Аркадий решил применить и по отношению к дрелям. Его задача сразу неимоверно облегчилась, так как осталось не так уж много изделий, сопоставимых по цене, которые можно было купить. Вторым критерием психолог решил избрать функционал, а третьим – фирму производителя. Наконец выбор был сделан. При этом на все про все было потрачено всего-то минут пятнадцать, что позволило Кузнецову добежать до касс вовремя – аккурат перед тем, как из всех закутков магазина в том же направлении потянулись многочисленные стальные тележки, груженные так, что из-за них не было видно покупателей. Словно зомби, они двигались к месту оплаты, позвякивая колесиками и огрызаясь друг на друга.

«Чур меня!» – почти вслух подумал психолог, оплатив свой товар и отправившись на выход.

В дверях ему, правда, пришлось немного потолкаться с теми, кто заходил внутрь. Но это были уже сущие мелочи.

– Краем прошел! Слава тебе, Господи! – сказал Аркадий и покатил к следующей точке своего сложного маршрута. Ему предстояло воссоединиться с семьей, погрузить всех в автомобиль и уже вместе со всеми поехать к родителям. Благо, до его дома оставалось каких-то пять километров.

Но одно дело – пять километров где-нибудь на трассе в удаленном Арканзасе, и совсем другое – они же вечером в летнюю пятницу на Киевке в ближнем Подмосковье. Разница весьма ощутима. Кузнецов, естественно, прочувствовал это в полной мере. Ибо за те полчаса, которые психолог потратил на покупку инструмента для отца, шоссе успело набухнуть до предела, в чем первую скрипку сыграли муниципальные игрища с разметкой, то увеличивающие, то резко сужающие количество полос движения, из-за чего в местах перестроений неизбежно образовывались заторы. Если добавить к этому развязки с огромными микрорайонами, вмещающими в себя десятки тысяч человек, словно грибы выросшими вокруг Москвы за каких-то десять лет, имеющими вполне сносную, с точки зрения современных правил градостроительства, застройку, но не приобщившимися к такому же подходу в части дорожной инфраструктуры, что зачастую означает двустороннюю двухполоску на тридцать тысяч человек со всеми вытекающими последствиями, как то: гигантские пробки в час пик на съезде-выезде, то картина локального автомобильного апокалипсиса будет налицо.

Но Аркадия это не пугало. Он привычно ввинтился в пахнущий бензином, раскаленным металлом и резиной поток и медленно пополз в сторону дома. Его чрезвычайно грела мысль о том, что наименее приятную хозяйственную часть вечернего пазла он уже собрал и теперь остается самое лучшее – время с семьей. А ее он очень любил, как, наверное, всякий человек, который слишком много времени проводит один на один с людьми разной степени приятности. Впрочем, работа Кузнецова других обстоятельств и не предполагала. Поэтому, находясь вне дома, он безумно скучал по своим и стремился максимально сократить период расставания. И сейчас он радовался тому, что сумел рассчитать время таким оптимальным образом, что уже совсем скоро воссоединится с женой и детьми, а потом еще и с родителями. И даже то, что на каких-то пять километров пришлось потратить целых полчаса, Аркадия взбесило не сильно.

Привычно выпустив пар, поругивая автолюбителей последними словами, Кузнецов дополз до дома и припарковался в широченном дворе с таким количеством детских площадок, что в его босоногом детстве они бы показались ему парком аттракционов никак не меньше Диснейленда. Ну или хотя бы парка Горького. Примечательно, что все это пространство было забито детьми, отчаянно галдящими что-то по-русски с разными акцентами, в которых можно было признать всю возможную географию