— Тебе нравится, когда я так делаю?

— Да-а… сожми немного сильнее.

— Интересно, какова сперма на вкус…

— Ты хочешь сегодня все попробовать?

— Я кажусь тебе слишком раскованной? Настоящие принцессы ведут себя иначе? Чопорные скромницы и неженки...

— Ты – единственная принцесса в моей жизни. И я не хочу, чтобы между нами все быстро закончилось.

— Я кажусь  настолько непредсказуемой? - удивилась она.

— Слишком независимой и свободолюбивой. Должен признаться, я никогда прежде не хотел удержать возле себя женщину. А тебя просто  манит схватить и притиснуть покрепче, чтобы никуда не сбежала.

— Вот сейчас ты пытаешься шутить, но получается очень серьезно.

— От тебя уже ничего не скроешь, - согласился он, и в знак утешения она еще раз горячо поцеловала его тут и там.

Утро началось с посещения сианского госпиталя на военной базе. Не всем гостям с Нийласа прошедшая ночь подарила одни чудесные открытия. Оставшись наедине с плясуньей, Тамил был укушен каким-то местным насекомым и скоро свалился с приступом жара и ломотой во всем теле. Понадобилась срочная медицинская помощь. Динлис не отходила от князя ни на минуту, она-то и вызвала Амирхана рано утром для консультации, безошибочно отыскав его в комнате принцессы.

— Думаю, ты должен знать о состоянии брата. Сейчас опасность миновала, но врачам пришлось повозиться.

— Предлагаешь вернуть его на Нийлас?

— Разумное решение.

Алейша склонилась над Тамилом в порыве сочувствия. Красивое лицо князя было смертельно бледным, глаза ввалились, но боевой задор никуда не исчез. Еле шевеля пересохшими губами, он надменно проворчал:

— Вам не избавиться от меня так просто. Хотите лететь в свое проклятое ущелье? Я с вами.

— В твоем состоянии это невозможно.

— Местная девчонка натравила на меня ручного паука, а потом сбежала в горы. Когда я корчился на полу, она на корявом сианском прошептала, что такая участь постигнет всех богатых бездельников, которые ищут развлечений на ее земле. Надо найти эту дрянь!

— Хозяин заведения арестован, его допрашивают. Мы не предполагали, что среди мирных харакчан может завестись «горная крыса», - оправдывалась Динлис. – Моя вина. Я была слишком самонадеянна, хотела вас удивить. Но и ты проявил инициативу, Тамил. Ты пожелал провести с ней ночь.

— Все зло в системе от женщин! – простонал князь, едва не плача от злости.

Алейша возмущенно фыркнула, и Амирхан приобнял ее за плечо, нежно разворачивая к себе. Интимный жест не укрылся от пристального взгляда Тамила.

— Но вы, кажется, вполне довольны друг другом и сложившейся ситуацией. Если я здесь умру, не забывайте свой счастливый «талисман».

— Довольно патетики, ты скоро встанешь на ноги и опять начнешь меня задирать. Я принес тебе нийласский бальзам. Не спорь, это средство на сильных травах вернет тебе силы.

На какое-то время Алейше показалось, что братья помирились. Тамил послушно выпил лекарство, предложенное Амиром, а потом угрюмо молчал, пока тот обсуждал с Динлис дальнейший план реабилитации.

— Придется сократить наш визит, чтобы как можно скорее доставить Тамила домой. Поиски драконов  оставим для другой экспедиции, теперь у нас есть приятели среди таможенников, верно?

— Можете рассчитывать на меня с Рафалем, - подтвердила Динлис.

— В таком случае мы с Лишей посетим ущелье Батрейя и сразу вернемся.

— Мне нужны цветы, - тихо сказала принцесса. – Где их можно найти на Харакасе?

— На плато Тач-Тары растут кустарники, там есть и луга. Местное племя даже зерно умудряется выращивать.

— Когда будет готов летмобиль? – спросил Амирхан, перебирая пальцы Алейши в своей руке.

— Через пару часов. Я договорюсь. И, конечно, буду вас сопровождать до поселка. Так далеко в горы я еще не забиралась. Материал интересный, - ответила Динлис.

— Еще машина с солдатами?

— Пяти крепких парней нам хватит плюс один универсальный киборг. Территория просматривается полковником, мы в полной безопасности.

— Хорошо. Пойдем, Лиша. Плотный завтрак по-харакски, а потом уложим вещи и сократим расстояние до твоей мечты.

Тамил проводил их унылым взглядом, а потом уронил голову на подушку, скорчив гримасу вселенской тоски.

— Неужели ревнуешь? – насмешливо спросила Динлис. – Оставь их, они прекрасная пара. Тебе нужна другая женщина.

— Женщин у меня много. Мне не везет с подругой для души, - вдруг принялся жаловаться Тамил. – Лиша мне понравилась, я думал, она понимает меня, я старался ей угодить, а что получил взамен? Она сбежала, едва завидев выскочку-зверолова. А кто он такой? Тигриный пастух, которому повезло иметь толику золотой крови. Его сравнивают с Ослепительным дедом – стать, взгляд, простые манеры… А разве я не таков? В детстве отец не мог насмотреться на меня, мы всегда были вместе, а потом появился этот бродяга Амир, и жизнь перевернулась. Я уже не был единственным и любимым.

— Бедный, заброшенный мальчик! – Динлис сочувственно вздохнула и, перебравшись на кровать Тамила, принялась вытирать испарину с его высокого лба.

— Даже моя мать стала холодной и равнодушной, - скривился князь. – Ей больше не интересны наши вечерние разговоры, она погрязла в мелкой суете дворцовых забот, благотворительных встречах и деловых приемах. Я остался один, обо мне словно забыли, переключившись на братца. Ну, как же – он вырос в бедности и тяжком труде, всего сам добивался, оставшись добропорядочным скромником, а я праздный гуляка и лентяй, учеба всегда мне плохо давалась. Я не оправдал отцовских надежд и для матери стал чужим. Женщины – самые вероломные существа.

— Возможно, ты прав,  - невесело усмехнулась Динлис. – С мужчинами я всегда держалась настороже и знала, как себя повести, а вот лучшая подруга чуть не раздавила мне сердце своей узкой модельной туфелькой. Я любила ее больше, чем просто подругу. Наверно, это передалось мне от знаменитой бабки -  извращенная жажда трахать всех, кто попадается на пути. Все знают, что Мина Фалид спала с киборгами охраны, заказывала новейшие модели для своих утех, покупала молоденьких, невинных рабынь и учила их разным шалостям, даже грязные мутанты ее возбуждали.

И все равно Мину сделали почти что святой. Теперь каждый, кто слышит мое имя, задает вопрос: «Не в родстве ли вы с той самой Фалид – первой сианкой, провозгласившей мир в Антарес, отрекшейся от войны, потому что та калечила людские тела, а Мина восхищалась красивыми людьми, неважно, какой они расы…»

Динлись дрожала, вцепившись в волосы Тамила, но тот смирился с болью, с изумлением разглядывая желтоватые искры в  потемневших глазах собеседницы.