— Я хочу слетать до ущелья Батрейя, говорят, там невероятная атмосфера после давней войны.

— Попроси что-нибудь полегче. Нейтральная полоса официально под запретом. Разве что взять проводника и добраться по горным тропам на кутлонах. Милые лошадки  с редуцированными рожками... Обсудим за ужином. Не скучайте, парни, вечером я примусь за вас.

Когда двери за щебечущими девушками закрылись, Тамил озадаченно обратился к офицеру, глядевшему на него с хитроватой усмешкой.

— Твоя племянница? Она всегда такая независимая и открытая? Я не понял, какого цвета ее глаза. Будто жидкий огонь под темными бровями, меня даже в жар бросило. Ухх...

— Слишком открытая, я бы сказал. Влияние знаменитой бабки. Надеюсь, Динлис будет умнее и учтет все ее ошибки на пути к счастью. Или натворит новые. Но мне нравится ее общество, а полковник Хут  просто обожает нашу безобразницу. Готов выполнять любые  капризы.

Пока брат расспрашивал Рафаля о племяннице, Амирхан набрасывал в голове детали предстоящего путешествия.

«Лиша умеет добиваться своего, конечно, она убедит сианку помочь с дорогой. Летмобиль доставит нас до границ горного хребта, затем мы наймем в поселке лучшего проводника и носильщиков. Большая охрана вряд ли понадобится. За два дня постараемся  успеть. Хм… она не стала спорить, когда Динлис завела речь о муже. Это приятно».

Неподалеку от военной базы сианцев, словно ободранный щенок под пятой могучего волка томился духотой маленький харакский городишка, чье название Динлис даже не могла вспомнить.

Из достопримечательностей в нем были: нелегальный игорный клуб для солдат да пара развлекательных заведений с хорошей выпивкой, местной музыкой и чистым «дымком» за особую плату.

Желая собрать этнографический материал, Динлис почему-то начала именно с одного из таких домов и теперь с усмешкой презентовала его  гостям с Нийласа.

— Раз уж вам не терпится попасть в Батрейи, я уговорю полковника насчет сопровождения до Тач-Тары, дальше его полномочи кончатся. Но предупреждаю, в ущелье нечего смотреть. Военная техника давно обросла травой и ушла под глину. Зато на плато, кажется, доживает какое-то племя скотоводов, там можно спросить проводника, но предупреждаю, этот народ отсталый и бедный. С ними не интересно.  Возвращайтесь скорее, иначе не застанете меня на базе. Мне скучно подолгу сидеть на одном месте.

— Разве ты уж собрала все материалы о коренных харакчанах? – спросил Амир. – Может, стоит расширить зону исследования. Твоя знаменитая бабушка не брезговала даже мутантами.

Алейша с благодарностью подняла на него взгляд и поделилась своим впечатлением от недавней поездки на Гиду.

— Миссия Касалано процветает. Каждую третью воспитанницу зовут Миной.

— Я не стремлюсь оставить о себе подобную славу, - заявила Динлис. – Зачем лезть к дикарям, когда множество цивилизованных женщин еще терпят нужду и вынуждены с боем отстаивать свои права. Вам не понять, вы росли во дворцах.

Амирхан иронично скривился, наблюдая за Тамилом, который  придирчиво выбирал напитки из корзины у двери. Для знатных посетителей отвели самую просторную комнату, где вместо кресел и диванов вдоль стен в беспорядке были набросаны плетеные циновки, ворсистые коврики, подушки и хорошо выделанные шкуры.

Два узких окна под самым потолком прикрывали занавеси из толстых ниток, продетых сквозь обточенные камешки, металлические и глиняные фигурки. Каждый порыв сухого пыльного ветра заставлял их жалобно шуршать, натыкаясь друг на друга в связке.

Когда на серой грубой скатерти появились горячие блюда с мясом и овощами, Динлис велела позвать музыкантов и окурить комнату ароматической смесью. Динлис чувствовала себя здесь как рыба в воде и с любопытством хозяйки отслеживала реакцию посетителей.

Алейша из вежливости попробовала тушеное крылышко дикой птицы и храбро отхлебнула из запотевшего бурдюка. Харакчанка с татуированными по локоть синими руками принесла свежие тонкие лепешки. Вот они оказались хороши на вкус. А еще принцессе понравились звуки длинной, расщепленной на конце дудочки, словно прилипшей к губам сморщенного старика в углу.

Зато Тамил откровенно зевал, жалобно морщась.

— Надо было остаться в клубе, как советовал Рафаль. Я давненько не играл в турку.

— Тебя никто не держит, - с набитым ртом сообщила Динлис.

Тогда князь решил, что от него нарочно хотят избавиться и посматривал вокруг как осторожный хищник. С какой именно стороны выбежит добыча…

Танцовщица в  широком цветастом платье откинула занавески у двери и босыми ногами прошла в центр комнаты. На щиколотках ее позвякивали украшения. Большие пальцы маленьких ступней были  алыми, а остальные выкрашены в желтый цвет.

Без покрывала на лице девушка выглядела почти ребенком, но хорошо развитая грудь и широкие бедра заставляли в этом усомниться. Не глядя на притихших гостей она начала странный танец, движения которого походили на плавные изгибы змеи, ползущей между скал.

Девушка прищелкивала языком и шипела, сбрасывая с себя очередное покрывало. Длинная коричневая коса ее словно прилипла к смуглой спине и чуть покачивалась ровно меж ягодиц, когда плясунья встала на колени и запрокинула голову, вибрируя всем телом.

— Можно взять ее на время? – вполголоса спросил Тамил безмятежную Динлис.

— Конечно.

— Чем здесь расплачиваются?

Алейша не стала дослушивать пояснения сианки и порывисто обратилась к  Амирхану.

— Я хочу уйти, у меня кружится голова от дыма. И в этой музыке я ничего не понимаю. Здесь тоскливо и жутко.

Он кивнул без улыбки и сразу поднялся, увлекая ее за собой. Динлис понимающе покачала головой, сузив глаза, а Тамил даже не обернулся. Задыхаясь, он рассматривал бледно-красные рисунки на обнаженном животе девушки, которая балансировала на руках, задрав стройные ноги к низкому глинобитному потолку и медленно опуская их к затылку, складываясь пополам.

У гостиницы Алейша отпустила Фарсака и поднялась в свою комнату с Амирханом. Капитан остался в пустом затемненном холле, велел принести себе освежающий напиток и долго предавался невеселым раздумьям. Спать не хотелось, посетить офицерский клуб с игровой зоной тоже не представлялось возможным, хотя принцесса дала понять, что до утра не нуждается в его услугах. Но служба есть служба, стоит расслабиться, как судьба подставит подножку.

Спустя менее часа дрему Фарсака прервал тихий женский голос.

— Я знаю более подходящее место для сна. Идем, самой мне тебя не унести, ты тяжелее деревенского борова.

— Зато ты мелкая и шустрая, как домашняя кошка.

— Хочешь меня обидеть? Я всегда считала себя тигрицей, - беззлобно проворчала Зунга, закидывая его руку себе на плечо.