Хозяев квартиры пришлось ждать достаточно долго. После третьего звонка стало ясно, что в принципе никто дверь открывать не собирается, охотник принялся колотить по ней ногой.

– Откройте, полиция! – возвестил он сквозь барабанную дробь ботинка по тонкой дощатой двери.

– Нет никого, похоже, – пожал плечами Антип. – Может, вышли куда?

– Да куда им выйти, – отмахнулся Филин и вновь забарабанил по двери. – У них тут весь интерес при себе. Открывайте, говорю, полиция!

– Что будем делать? – поинтересовался я, на всякий случай расстегнув кобуру.

– Дверь ломать, ясно дело, – решительно кивнул Филин и уже было собрался с разбега впечататься в нее плечом, но был остановлен святым отцом:

– Не пори горячку. – Отец Антип присел около хлипкого замка на одно колено и, достав из кармана джинсов перочинный ножик, вогнал его в замочную скважину. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась, пропуская нас внутрь. – У меня в семинарии в комнате такой замок был, – пояснил Антип. – Китайская работа, механизм никудышный, проще ножиком открыть, чем ключом. Намучился я тогда с ним, как помню, вдоволь.

Из появившейся щели пахнуло смрадом и затхлостью, заставив всех поморщиться, а отца Антипа еще и попятиться. Все замерли, прислушиваясь к звукам в квартире, но ничего не услышали, в помещении царила тишина.

– Входим, – кивнул Филин, достал из кобуры пистолет и, аккуратно толкнув дверь носком ботинка, двинулся вперед. Вытащив свой ТТ, я последовал за ним, кивнул Антипу, чтобы включил фонарь. Квартира, в которую мы попали, была однокомнатная, угловая, с крохотной кухней и совмещенным санузлом, который не видел уборки чертову уйму времени. В комнате, служившей спальней, гостиной и лабораторией, в темноте за круглым столом сидели двое, положив руки на стол ладонями вниз.

– Всем оставаться на своих местах, – рявкнул Филин, вскидывая пистолет, но фигуры даже не попытались пошевелиться.

– Мертвечиной пахнет, – поделился священник и нажал на клавишу выключателя. Старенькая трехрожковая люстра скудно осветила комнату единственной лампочкой, позволив нам оценить обстановку.

Комната, в которую мы попали, больше была похожа на лабораторию, чем на жилое помещение. Бесчисленное количество трубок, горелок, колб, чашек Петри и прочей химической снаряги было расставлено по всем горизонтальным поверхностям, а на полу стопками громоздились какие-то записи. За письменным столом сидели двое: мужчина в плаще, которого мы видели живым и здоровым не далее чем вчера, и невысокий, худой, интеллигентного вида молодой мужчина с копной волос, стянутой на затылке резинкой на манер конского хвоста. Руки сидящих кто-то прибил к столу гвоздями, и достаточно давно. Бурые пятна, расползшиеся из-под них по всей скатерти, уже успели подсохнуть. Оба мужчины были мертвы.

– Судя по трупным пятнам, дней пять минимум мертвы, – кивнул Федор, убирая пистолет.

– Этого не может быть, – возразил я, подходя к столу и внимательно вглядываясь в застывшие лица. – Вот этот, – мой палец указал на наш вчерашний объект, – вчера был живехонек. Может, пьян маленько, но точно не мертв.

– Сам понимаю, – кивнул Филин, – и никак это объяснить не могу.

– Господа охотники, это, похоже, вам, – раздался голос Антипа, и довольный собой священник вручил нам записку.

На бумаге чьим-то стремительным размашистым почерком, было написано:

«Господа, на этот раз вы подобрались слишком близко. Рады вам сообщить, что в ваших изысканиях вы вновь потерпели фиаско. Всегда ваши, К».

– Ка, – почесал я затылок. – Колдуны, что ли?

– Слушай, Антип, а ты где эту бумажонку взял? – вдруг заинтересовался охотник.

– Да вот тут, на веревочке была подвешена, – пожал плечами священник. – Ой, тикает что-то.

Отойдя в сторону, он представил на всеобщее обозрение будильник, стоящий на картонной коробке. От будильника в коробку шло два провода.

– Сколько времени? – спросил Филин.

– Без трех, – кивнул Антип.

– Отстают на две минуты, – улыбнулся охотник и, резко развернувшись на каблуках, заорал: – Валим!!! – и метнулся в коридор.

Особо не споря, за ним ринулся святой отец, как оказалось, не растерявший ловкости и проворства за годы приходской службы. Следом же, подстегиваемый адреналином, рванул я.

Грохот взрыва накрыл нас на втором этаже, когда наша троица, словно сайгаки, перепрыгивая через несколько ступенек, неслась по лестничным пролетам. Стенки дома дрогнули, послышались крики. В ушах отчаянно зазвенело, и я на секунду потерял координацию, а когда очнулся, Филин и Антип, подхватив под руки, выволакивали мое обмякшее тело прочь из подъезда. Злополучная квартира полыхала, из разбитых окон вырывались языки пламени, чадила черным, дурно пахнущим дымом – очевидно, горели записи и реактивы. Кто-то из прохожих заорал, показывая рукой на пожар, кто-то бросился вызывать «скорую помощь» и пожарную команду. Привалившись к дереву, я тяжело дышал, глядя, как пламя уничтожает все улики – все, за что возможно было зацепиться, все, на что мы надеялись.

– Нам тут больше делать нечего, – подвел черту Федор. – Ты как, Антон?

– Вашими молитвами, – прохрипел я, пытаясь отойти от шока. – Все сгорело, все.

– Ну, не так уж и все, – послышался виноватый голос святого отца.

Мы с Федором синхронно обернулись на Антипа, который смущенно сжимал в руках тот самый чемоданчик, который вампир передавал хозяину квартиры накануне вечером.

– Да вы, святой отец, клептоман! – хохотнул Федор, забирая чемоданчик у священнослужителя. – Так, посмотрим, что там.

Где-то вдалеке завыла пожарная серена.

– Набор юный химик, не иначе, – предложил я свою версию, увидев содержимое коричневого чемоданчика. Под крышкой его обнаружился ряд тонких колб, наполненных неизвестной субстанцией. Каждая была пронумерована, и всего их в чемодане было бы шестьдесят, но две отсутствовали.

– Интересные колбы, – хмыкнул Федор. – Я уже такие как-то видел.

– Что это? – заинтересованно заглянул в чемодан Антип.

– Антидот своеобразный, – пояснил охотник. – После введения в организм определенных ядов человек может существовать в течение того времени, пока этот самый антидот употребляет. Без него – медленная и мучительная смерть. Инфицировав таким образом объект и обладая достаточным количеством антидота, можно управлять им, сколько тебе будет угодно. Норма тут, судя по количеству пузырьков, месячная и на двоих, а то, что два сосуда отсутствуют, говорит о том, что их уже употребили.

– Но как объяснить трупные пятна? – настаивал я.

– Опять же действие яда. – Федор захлопнул крышку чемоданчика и начал нервно постукивать по ней пальцами. – Вопрос в другом, даже два вопроса. Зачем надо было издеваться и убивать этих людей, перед этим дав им искомую дозу? Это первое.