драйв и гибкость акустического шага, проект Sonic City, разработанный в шведском городе Гётеборге, стремится сделать более комплексным сам потенциал звукового опыта, изменив паттерны ходьбы и поток сигналов[143]. Проект основан на использовании сенсорных технологий в реальном времени и их подгонке к телу с помощью индивидуального жилета так, чтобы создать мобильные возможности для сбора, обработки и трансформации входных сигналов. «Цель проекта – позволить людям, гуляющим по городу, создавать электронную музыку в режиме реального времени посредством повседневного взаимодействия с городской средой, буквально играя на ней, как на музыкальном инструменте»[144]. Состоящий из микрофонов, световых датчиков, акселерометров и металлодетекторов, проект оказывается разработанным протезом, расширяющим тело и его перцептивный и сенсорный диапазон. Тем не менее важно отметить, что он позволяет пользователю сотрудничать с окружающей средой в ходе своего рода музыкального диалога, превращая в игру изучение города как формы интерфейса. Тело и город встречаются в генеративном взаимодействии, где «пользователи активно направляют сенсоры своим телом. Чтобы произвести ввод, они часто приближаются к фиксированным артефактам, таким как металл или стены»[145]. Превращая улицу в расширенное поле ввода, музыкальность и шум, воплощение и размещение разворачиваются через импровизационные действия – «один из игроков начал прыгать вокруг и играть своим телом на фоне теней и металлических предметов, музыкально импровизируя и ожидая на углу, пока на светофоре не загорится зеленый»[146].

Эти движения расширяют возможности ходьбы как поэтического разрыва при помощи синтаксического переписывания, особо отмеченного Огойяром и де Серто, – тело звукового города показывает, что ходьба – это не только форма обитания, но и, что важно, конфигурирование линий и границ городской среды посредством временных смещений. В наушниках слушателя звучат не мелодии, выбранные в мобильном телефоне, а окружающая среда, захваченная и обработанная множеством цифровых эффектов. Этот процесс медленно разворачивается в звуковой потенциал, поскольку пользователь (или исполнитель) развивает инструментальное понимание, открываясь для более сложной интеграции. При этом здесь также выводятся из строя определяющие параметры оптического пространства, пространства текста, и особенности самопредставления, а тело превращается в непоседливый звуковой механизм: чтобы исследовать невидимое акустическое пространство, приходится двигаться неожиданным образом, вращаться в поисках шумов и тональностей, окружающих тело, улавливаемых в виде сигналов в воздухе или электромагнитных облаках. Такой сдвиг также создает динамическое взаимодействие между зрением и слухом, настраивая слушателя на все те дополняющие и контрастирующие сигналы, что окружают видимое. Самопрезентация и формы пешеходной жизни разворачиваются в направлении инклюзивного и расширенного чувства места, что также укореняет пользователя в мире собственного опыта. Тело Sonic City выходит на улицу, чтобы внести вклад в разрушение городского текста; оно действует как шумовая машина – одновременно бит-бокс и пиратское радио, – которая наделяет звуковую географию избытком измерений.

В то время как уличный музыкант стоит у всех на виду, выражая просьбу к городской толпе, тело Sonic City сэмплирует, собирает и буквально воплощает свой локальный саундшафт, озвучивая тайные конструкции времени и места. Подключившись к электронным устройствам, пользователь становится секретным агентом в поле социальности. Блуждая по городу, он открывает форму телесного языка, которая выходит за рамки шага и походки, включая в себя весь спектр жестов.

Sonic City изгибает порядок застроенной среды и контуры тротуара, создавая расширенное переплетение сигналов. От импульсов до щелчков, от статики до всплесков звука, тело – усиленная аппаратура, которая находит точки соприкосновения в полях энергии, роящейся в городе. Беспроводные сигналы, мобильные сети, радиопередачи, медиальный поток входных и выходных данных, как воздушные страты повсюду вокруг – новый вид синтаксиса в структурах города, как официальных, так и неофициальных, – переносятся на тело и в тело, как аудиальная материя, помогающая заново вообразить свое место в городе.

Этот проект перекликается с различными работами медиахудожницы Джессики Томпсон, которые еще больше поддерживают раскрепощающие выражения отдельного пешехода. Например, ее проект Walking Machine (2003) состоит в том, чтобы прикрепить маленькие микрофоны к обуви участников и снабдить их усилителями и наушниками, тем самым позволив пользователю услышать город на уровне обуви. Таким образом, ходьба превращается в элементарное аудиальное наслаждение, давая больше простора для выбора момента постановки стопы на тротуар. Шаг за шагом работа доставляет или высвобождает акустическое наслаждение поиском места. Томпсон представила свою работу в 2004 году в Нью-Йорке, и за это время «каждая группа участников стала изобретательнее в своем восприятии окружающей среды: топали по канализационным решеткам, шлепали по лужам и хрустели мусором»[147].

Подобно проекту Sonic City, Walking Machine усиливает связь тела и пространства, создавая протезное расширение физических точек контакта. По замыслу художницы, физическое пространство идущего дополняется виртуальным, где «технология становится инструментом, способствующим усиленному звуковому восприятию, которое освобождает участника от условностей „общественного поведения“». Достаточно провести аудиальную нить через простой опыт ходьбы, и «трава становится шелестящим мягким ковром, гравий скрежещет и хрустит, а лед и снег скрипят и стонут под тяжестью ваших ног». Слышание своих шагов, выведенных на передний план во всей их тактильности и гранулярности, доставляет непосредственное удовольствие, делая опознаваемыми материальные трения под ногами.

Такие работы, равно как и структурирующее сигнальное устройство пешеходного перехода, позволяют услышать в тротуарной акустике экономию сигналов и контрсигналов. Пешеход прокладывает свой путь от пульсаций и повторений пешеходного перехода к различающим ритмам, задаваемым персональными аудиотехнологиями. Но звук и ходьба, как и практика звуковой прогулки, обладают более долгой исторической связью. Проработанная в основном в области акустической экологии, звуковая ходьба – это практика, которая поощряет более глубокий, более чувствительный подход к месту, основанный на активном изучении конкретной среды с помощью ходьбы и слушания. «Звуковая прогулка – это исследование и попытка понять социополитические и звуковые резонансы конкретного места посредством акта слушания»[148]. Звуковая прогулка (как правило, это экскурсия с ведущим) предполагает спокойное исследование данного места, оценку тонких и драматических движений звука, по мере того как они просачиваются в группу идущих и проходят через нее. Примечательно, что звуковая прогулка стала активной и богатой основой для оживления интереса к акустике и ее переоценки, появляясь в рамках различных фестивалей, конференций и собраний. Она улавливает общий дрейф петляющего тела, концентрируя поэтический драйв, основополагающий для пешехода как творческого агента, и перенаправляя или включая его в рамки акустического проекта. Такие моменты нацелены на более глубокую настройку себя и окружения, добавляя к пешеходному проекту становления податливым ощущение места и чувство соотнесенности.

Бразильский художник Романо еще больше подчеркивает это отношение, дополняя его определенной напряженностью в своей Falante, escultura sonora itinerante (2007). Состоящая из самодельного рюкзака, который оснащен одним звуковым динамиком и механизмом воспроизведения, работа, по