Минуты шли так медленно, что ей казалось, будто время остановилось. Он уехал полдня назад и уже сто раз должен был вернуться. А если что-то пошло не так? Если в банке раскрыли их обман? И если он выдаст ее?

Тогда сейчас сюда нагрянет полиция, потом журналисты…

Мелани никогда не любила прессу. Она всегда жутко нервничала, когда давала интервью. Слишком поздно, пережив заточение и страх смерти, но она все-таки поняла, что все эти вспышки фотокамер, светские вечеринки, лоск и глянец — все это было только ради того, чтобы чувствовать, что ее любят.

«Как же все это было глупо. И как мало стоит такая любовь».

Пустая трата времени. Трата чувств. Обман, один обман.

Вся жизнь… Все эти молодые годы, годы расцвета человека — просто иллюзия счастья, закончившаяся для нее жутким кошмаром.

За то время, что Мелани провела в темнице, она поняла, что все, абсолютно все, что она делала в жизни, она делала только из-за желания, чтобы ее признали и полюбили.

Все… А что же Аарон? Это было настоящее чувство.

И сейчас эта любовь жива в ней.

Она думала о другом, а он опять прокрался в ее мысли. Несмотря на боль, что он ей причинил, она не жалела, что связала с ним жизнь.

Не пожалела ни разу.

И сейчас ей уже казалось, что она простила его.

Она не держала на него зла.

А вот обида… Что обида? Любовь сильнее всех обид.

Любая боль исчезает перед лицом настоящей любви.

Ей было удивительно сознавать, что ее злоба и ненависть к Сандре тоже куда-то исчезли.

Мелани всегда считала себя более жесткой. Но прошло совсем немного времени — и как легко, с печальной улыбкой она простила женщину, которая хотела ее убить и навсегда испачкала грязью ее имя…

Она услышала звук открывающихся ворот.

«Слава Богу!»

Мелани подбежала к окну и увидела, как Шон припарковался и вышел из машины.

Через пару минут он вошел в дом.

— Ну как?!

Сердце Мелани готово было выпрыгнуть из груди.

— Все хорошо. Деньги у меня.

Следующее, что Мелани нужно было сделать, — изменить внешность.

Она решила! Твердо? Окончательно? Или еще можно передумать?

Она так привыкла к себе. Именно к такой. А вдруг ее изуродуют?

Она всегда была красивой женщиной. Сможет ли она жить в образе дурнушки? Даже в кино она всегда играла страстных, робких, нежных, испорченных, умных, глупых, но красоток. И в конце концов, независимо от того, что ее красоту признали миллионы, она просто женщина. И она просто хотела быть красивой. Для самой себя.

Но ведь не обязательно становиться уродкой. Можно стать красивой. Но другой!

А вот навредить предстоящей операцией своей беременности она не боялась. Она не могла этого объяснить ни себе, ни другим, но она знала, что ее дочке больше ничто не угрожает.

Просто знала.

И конечно, Мелани понимала, что, даже кардинально изменив свою внешность, она не получила бы никакой гарантии от судьбы, что у нее получится начать другую жизнь под другим именем.

Она боялась сообщника Сандры. Вдруг он узнает, что третий труп в сгоревшем доме — не ее? Что, если этот человек уже ее ищет?

Возможно, он ее все равно найдет, несмотря на то что они с Шоном очень осторожны.

Но у Мелани не было выхода. Неузнаваемо поменять свой облик — это был ее единственный шанс начать жить заново.

5 августа 2020 года

Шон привез Мелани домой к Чарли Пресли.

Дома, а не в клинике, Чарли принимал не желающих огласки пациентов.

Их у него, собственно говоря, было большинство.

На Мелани были черный парик и солнцезащитные очки.

Когда Шон встречался с Чарли, чтобы узнать о его ценах на пластические операции, тот сказал, что цена варьируется от пятисот тысяч до полутора миллионов долларов.

Чарли, дородный мужчина лет пятидесяти, со слегка вьющимися волосами, внимательно рассмотрел Мелани, наблюдая, изучая. Хирург показался ей очень некрасивым; он напоминал ей бульдога.

— Я не спрашиваю у клиентов, почему им нужно полностью изменить свою внешность. Меня не волнует, убийца вы или международная аферистка. Я смотрю на вас и называю свою цену. И если она вас не устраивает, я забываю об этой встрече. В любом случае, воспользуетесь вы моими услугами или нет, я гарантирую вам полное молчание. А теперь снимайте очки и парик.

Мелани сняла очки. Этого уже было достаточно.

Через несколько секунд Чарли холодно сказал:

— Полтора миллиона. Операция и мое молчание.

— Немаленькая сумма, — прокомментировал Шон.

— Уверен, и не самая расточительная для Мелани Сандерс.

Потом он ухмыльнулся и хлопнул в ладоши.

— Однако… Как вы все разыграли. Вас ведь уже похоронили… Почему вы не пришли ко мне раньше? До того, как разыграли свою смерть?

— Я ничего не разыгрывала. Меня похитили. Я стала жертвой обстоятельств. Впрочем, сейчас не об этом. Я согласна на ваши условия.

— Хорошо. Но должен вас предупредить… Вам бы лучше сначала родить, хотя… потом, после родов, тоже нельзя будет сразу оперироваться… Даже не знаю. Вы понимаете риски?

— Да!

— Мелани, если что-то пойдет не так… Я не беру на себя ответственность.

— Если что-то пойдет не так, я не попрекну вас ничем, будьте уверены. Все будет хорошо. Моя малышка родится здоровой. И будет самым счастливым ребенком на свете.

— Ну что ж. Вы предупреждены.

Чарли подошел к окну и несколько минут молча глядел в него. Потом повернулся и спросил Мелани:

— Скажите… Я не понимаю. Зачем вам все это? Вы ведь известная актриса, у вас все есть… Ну было… Если вас на самом деле подставили, неужели вы не хотите все себе вернуть и наказать виновников?

— Вы не поймете меня, доктор Пресли. Мало кто сможет меня понять. Но это мой единственный шанс научиться жить.

Через несколько дней Шон вновь привез Мелани к доктору Пресли.

Чарли уже смоделировал будущее лицо Мелани на компьютере. Он предлагал ей рассмотреть всевозможные варианты губ, формы носа, цвета волос. Мелани все это напомнило забавную компьютерную игру: ей не верилось в то, что она будет так выглядеть через несколько дней.

Спустя пару часов они выбрали ее будущую внешность.

Миловидная брюнетка с мелкими, твердыми чертами лица и большими глазами.

Скулы чуть шире, чем ее прежние. Нос чуть вздернут. На упругом подбородке — ямочка. Изменилось все. Неизменным остался лишь цвет глаз. Свои глаза, изумрудно-лазурного цвета, время от времени уходящего в синеву, а потом вновь приобретающего свой зеленоватый оттенок, Мелани не хотела менять никакими контактными линзами.