обалдевшая дурочка, у которой извилины скрутились в хрустальные грозди. Хотелось бы знать, что Миша наплел про меня, и в каком качестве предстоит званно обедать?"

До означенного времени выхода я промаялась с рукописью, но сделать удалось неожиданно много, только, боюсь, что редактура роману на пользу не пошла, хотя ни исправить, ни испортить слезную мелодраму не смог бы никто, очень уж самобытное вышло произведение из-под пера отечественной дилетантки жанра. Конечно, если не думать, что под псевдонимом Жанны Лосевой, скрывается дюжий Иван Медведкин, вообразивший себя сентиментальной дурочкой! Рукопись допускала какие угодно предположения, не исключено, что писало лицо третьего пола.

До станции "Чистые пруды" я доехала в неосознанном состоянии, почти не видя и не понимая, куда я еду, наконец разобралась в переходах на "Тургеневскую" и выскочила из под земли, чтобы наткнуться на вывеску в центре кирпичной стены, она крупными буквами гласила "Ресторан Тургенев". Ничего подобного я раньше не видела и предположить не могла, что циничная выдумка Михаила Афанасьевича Булгакова насчет ресторана "Грибоедов" обернется шутовской реальностью напротив памятника Грибоедову, но ресторан будет называться "Тургенев"! Или мне померещилось в смятенных чувствах?

«А смешивать два этих ремесла…»

Реальность происходящего заверил Миша, он вальяжно прогуливался от Грибоедова к «Тургеневу» и подтвердил, что видит безобразие отнюдь не впервые, почти привык. Мы не стали задерживаться и скользнули мимо Главпочтамта, сделавшегося биржей, миновали облупившийся китайский магазин на другой стороне и нырнули в плохо обозначенный переулок, оказавшийся Кривоколенным.

По пути Миша стал излагать дело и начал с того, что Аллочка Барсова живет здесь, как и он, с незапамятных времен, они учились в одном классе местной школы, которую Миша зачем-то обещал показать. Далее Миша в ненужных подробностях рассказал биографию Аллы Барсовой, в девичестве Аллочки Трехглазки. Несмотря на то, что присутствие реального Миши отвлекало, я вникла в рассказ, заодно нечаянно заложила в память извилистый путь по Кривоколенному переулку. Таким образом детали жизнеописания Аллы Крайновой, впоследствии Барсовой, прицепились к сплетению переулков с греющими сердце диковинными названиями. Мое детство прошло неподалеку, по другую сторону Чистопрудного бульвара, и мерещилась некоторая зеркальность

Оказывается, в школьные годы Аллочка Трехглазка была замечательной девочкой, тихой, но необыкновенно прозорливой, дети ее уважали. Алла росла без родителей, они развелись и разъехались, оставили дочку под присмотром престарелых чопорных тетушек. В условном сиротстве Аллочки было нечто трогательное и аристократическое, ее растили, как экзотический цветок в стародевичьем горшке.

Сразу после школы Алла поступила в престижное учебное заведение, где учили иностранным языкам, и сразу выскочила замуж за дипломника переводческого факультета. Вскоре после его распределения они уехали за границу. Бывшие одноклассницы исходили восторгом и завистью по поводу небывалого везения, замужество Аллы смотрелось как воплощенная мечта. Молодой человек был высок ростом, отменно хорош собой, обаятелен, из очень хорошей семьи и сразу оказался выездным. Однако в семейном устройстве с идеальным избранником выявилась трещина, через три года Алла вернулась к постаревшим тетушкам с двумя крошечными детьми, но без мужа. Старушки-тетушки оказались на высоте, помогли Алле закончить высшее образование, поставить на ноги мальчишек, затем дружно переселились в мир иной. Теперь Алла возглавляет семью, ее мальчишкам тринадцать и одиннадцать лет, это замечательные бесенята. Чтобы содержать их, Алла трудится в трех областях, где требуются иностранные языки, и дает работу Мише (эта часть рассказа вышла невнятной).

И вот совсем недавно с Аллочкой произошла дикая история. Подробно она расскажет сама, Миша может подвердить детали. На входе в замкнутый внутренний дворик нарядного, хотя и потрепанного дома, Миша замялся, сбавил обороты повествования и взял меня за руку.

– Понимаешь, Катя, – сказал он, вводя меня в большой гулкий подъезд. – Я уверен, что когда ты все узнаешь… Не знаю, захочешь ты помочь или дать совет, может быть, трудно, но… Я знаю, ты не станешь подозревать, что… История, знаешь ли, странная. Но когда ты увидишь мальчишек, ты сразу поймешь.

Миша высказал комплимент нескладно, но я поняла и оценила доверие, как к профи по сыску и лично ко мне.

– О'кей, я поняла, давай не будем, – отозвалась я, когда перед дверью квартиры Миша привлек меня к себе, но подумала иное. – "В таком положении может оказаться только малоумная идиотка, что и требовалось доказать!"

Миша открыл дверь своим ключом, заявил с порога: «Вот и мы!», и я оказалась в прихожей, оклеенной пестрыми обоями, не успевая ничего сообразить. Пока провожатый снимал с меня верхнее платье и распоряжался им, из двух дверей по ходу коридора высыпало население квартиры. Поначалу все они показались одинаковыми, как куклы Барби, но я скоро разобралась, кто из них мамаша Алла, а кто мальчики Кирилл и Денис. Однако потрясение произошло и продолжалось вплоть до момента, когда меня проводили на большую кухню и объяснили, что всегда обедают там, даже с гостями.

Я машинально произносила приветствия, усаживалась на отведенное почетное место и не могла оторвать глаз от хозяев, в особенности от хозяйки. Троица Барсовых, мамаша и сыновья, вышла будто из под кисти Ботичелли! И этот недоумок даже полсловом не намекнул, что ведет меня к женщине, по сравнению с которой я выгляжу в лучшем случае, как симпатичная дворняжка рядом с красавицей борзой! Вспомнив рассказ Миши, я поняла, почему одноклассницы завидовали, но не удивлялись, когда Алла вышла замуж за идеальный вариант! Могу представить, как она смотрелась тогда!

Даже сейчас, перешагнув за тридцать, одетая в домашнее вельветое платьице, Алла Кирилловна выглядела существом иной породы, вовсе не как простенький хомо сапиенс, произошедший от обезьяны! Не стану говорить об изысканности черт и линий, отсылаю всех к упомянутому Ботичелли, но цвета и оттенки, данные Алле природой, превосходили любое воображение. Все трое Барсовых были благородным образом рыжеволосы, а у мамаши кудри извивались наподобие змей (см. "Рождение Венеры" упомянутого автора). Я всегда считала, что "лицо, подобное лилии" – явное поэтическое преувеличение, но именно таким оттенком светилась кожа Аллы Барсовой, несмотря на тоненькие лучики у глаз. И глаза то темно мерцали, как мокрая слива, то отсвечивали изысканным фиолетовым отблеском!

Вся эта "Песнь песней" приведена мною с одной целью. Сразу стало поняла, что Алле я не конкурентка, какие бы отношения ее ни связывали с Мишей. Не заметить и не упомянуть хотя бы мельком, что бедная мать-одиночка Аллочка выглядит, как мадонна Высокого Возрождения в окружении лукавых ангелочков-подростков – нет, такого болвана свет не видывал! Но постепенно я привыкла. Пока мы впятером ели обед и беседовали о пустяках, я отошла от потрясения и догадалась, что "барсовская"