– Пустые?

Школьный приятель налил себе водки, быстро выпил, не закусывая.

– Легче. Мы в паре мест заплатили, выяснили, чье здание, нашли охранников…

Генерал пошевелил толстыми пальцами над тарелками, полными еды, и салатницами, не зная, на чем остановиться.

– Чего ты от меня хочешь?

Одноклассник в два приема выел мелкую кокотницу жульена.

– Посмотри запись. Мы когда в первый раз вломились к ним, хотели по-нормальному поговорить, денег заплатить. Охранники у них очень спокойные, стрелять не стали. Старший по охране велел приходить на следующий день, часика в три. Мы пришли. Дверь была открыта. Здание абсолютно пустое. Везде стерильная чистота. В комнате охранников вся аппаратура на месте, но ни одного диска. И тут началось… Короче, взорвали они свой домик. Этот, – Евгений взял СиДи, – был в одном из следящих сидюшников погнутым. Уверен, что его забыли вынуть, такую улику по доброй воле не оставляют.

Отодвинув в сторону стопку дисков с сисястыми девочками на обложке, одноклассник вставил в плеер блестящий диск.

На экране возникла сине-белая лаборатория. Столы с непривычными приборами, металлические стулья, две печи у стен метра по полтора в высоту и ширину.

Из тяжелого ящика один из рабочих доставал пласт белой полупрозрачной глины и раскатывал его в длинную «колбасу» вдоль начерченной на столе линейки. Затем «колбаса» рассекалась на равные куски. Каждый кусок вставлялся в форму, и после наложения второй части из формы доставалась забавная зверушка.

Второй рабочий раскрашивал изделие и обливал тягучим лаком со всех сторон.

Фигурки выставлялись на поднос, поднос задвигался во вторую печь, где пламя было еще оранжевым, наращивая температуру.

Сквозь толстые стекла первой печи синело пламя. Двое рабочих в скафандрах доставали из нее поднос со смешными фигурками. Воздух от высокой температуры волнился перед видеокамерой.

В углу были видны еще две фигуры в скафандрах, они расфасовывали фигурки по особым коробкам с вкладышами, страхующими от столкновений.

Вдруг ярко замигала лампа тревоги на стене. Видимо, завыла сирена, потому что все четверо сотрудников закрутили шлемами. Возник пятый человек, махнул рукой, и все скафандры, торопясь, вышли из помещения.

На пленке застыл стоп-кадр. В верхней части кадра продолжал отсчитывать время таймер.

Палец школьного друга ткнул в экран.

– Видишь, четырнадцать сорок пять. За пятнадцать минут до нашего приезда.

Картинка на экране ожила. В помещении потухло освещение, а в работающей печи, наоборот, нарастала интенсивность температуры. Вспыхнул ослепительный свет. Запись на диске прекратилась.

Генерал хмыкнул.

– Красиво. Чисто фильм. А ты в подвал или где они эти игрушки лепили спускался?

– Не смог. – Приятель наконец-то сел на деревянную лавку. – Не было возможности. Как только мы вошли, так из-под ног у нас пошла взрывная волна. Хорошо у моих ребят реакция отличная, сами выскочили, меня уволокли, да еще в последний момент сидюки вытащили, в одном оказался вот этот диск. В бетонном домике сейчас развалины Содома и Гоморры.

Генерал поставил запись на повтор.

– Пожар был сильный?

– Вообще не было.

– Странно.

– Вот именно. Все странно. Строение сложилось карточным домиком. Жар оттуда полыхнул, но огня не было. Такое впечатление, что там внутри все спеклось. Нориштейн подсказал, что к развалинам и близко подходить не стоит. Мы место оцепили, чтобы подростки любопытные из соседних домов не пострадали. Твоих на смену ждем.

Генерал потянулся за курткой, достал телефон.

– Молодец, Женька, бдишь по делу. Алло… Это я. Срочный вызов по нашей теме, записывай адрес.

Володя проснулся от гулкого лая Пусика. Пес редко лаял так остервенело. В тон ему истерично орали пеликаны и нервно тявкали шпицы. Вставать не хотелось, но в стену кто-то настойчиво скребся.

Высунув пьяную рожу в дверь, Володя увидел забившуюся под бытовку Матильду. Узнав Володю, она извинительно рыкнула, шкребанула по стенке и опять попыталась залезть под вагончик.

Володя немедленно протрезвел и понял, что нужно выяснить, с какого такого случая Матильда оказалась вне клетки и пришла к нему за помощью.

Первым делом он затащил медведицу внутрь вагончика, уложил на пол. Сначала Матильда ложиться не хотела, возбужденная происшедшим чем-то рядом. Но Володя шлепнул ее пару раз по загривку и один раз пнул ногой. Почувствовав весомое внимание, Матильда довольно заурчала и легла на показанное место.

Володя, дрожа от утреннего холодка похмельным ознобом, побрел к клетке медведицы.

Лучше бы он туда не ходил. Рвать начало сразу…

Человек лежал в клетке навзничь, ноги наружу. Спина запеклась от крови.

Володя, пьяно спотыкаясь, запинаясь о непонятно откуда взявшиеся вылезшие из земли проволоки, суетно добежал до бытовки директора, голося на ходу: «Это не она, Палыч! Матильда не могла, Палыч, она в наморднике! И когти у нее маленькие!»

Палыч выскочил на крыльцо неодетым.

– Это не она, – Володя плакал, размазывая слезы по лицу. – Она в наморднике… Понимаешь, Палыч?

Директор мрачно кивал, чувствуя серьезность произошедшего.

– Очень даже понимаю. Что случилось?

На звуки нервного разговора начали вылезать из бытовок другие артисты, спешно надевая спортивные штаны и позевывая.

Ольга-кордебалет в необычно длинной майке, почти до колен, подбежала к медвежьей клетке одной из первых. В клетке лежал человек с разодранной в кровавое месиво спиной.

Стянув незнакомого окровавленного мужчину за ноги из клетки на землю, она дотронулась до его шеи.

– Ребята, без паники, он жив.

Милиция приехала через пять минут, «Скорая» через двадцать. Один из милиционеров задумчиво вертел «барсетку», висевшую на руке недоразодранной медведем жертвы.

Достав портмоне, он переложил деньги к себе в карман, приятно удивившись крупной сумме. Раскрыв паспорт, вздохнул, переложил деньги из кармана обратно в кошелек и достал телефон.

– Алло. Федор, ты? Нашли мы сиговские документики, можешь ему доложить. У парня, которого медведь задрал… Нет, не прикалываюсь, я в цирке. Что? Какая Настя? Ладно, поинтересуюсь… Деньги в портмоне есть. Себе взять? Правда? Спасибо. Привет директору.