Убрав телефон, милиционер опять переложил деньги в свой карман и остановил проходившего мимо парня на высоких ходулях.

– Слышь, Гулливер, где тут у вас Настя проживает?

В окно и дверь громко стучали. Я открыла один глаз. За стеклом окна маячила милицейская фуражка. Сергей и Костя делали вид, что спят и ничего не слышат.

Пришлось вставать мне и открывать дверь. Милиционер мялся на ступеньках.

– Анастасия?

– Да.

– У нас тут, вернее, у вас проблема. – Милиционер попытался лучше разглядеть меня. – Пройдемте со мной для дачи показаний.

– Мне нужно… – я изогнулась буквой «г», стараясь скрыть фасон своих трусиков. – Мне нужно одеться, подождите минутку.

В бытовке Костя и Сергей лежали на полу, укрывшись одной простыней до подбородков, и смотрели на меня снизу вверх.

– Что случилось?

– Понятия не имею. Но Сергею лучше спрятаться.

Надев на себя белый халат, я вышла и, только пройдя несколько метров, вспомнила пораженные взгляды Сергея и Кости, когда я одевалась, стоя над ними. Взглянув на халат, я увидела, что забыла надеть бюстгальтер.

Я повернулась, чтобы возвратиться, но милиционер, неправильно поняв мое волнение, прихватил меня за рукав халата и «тактично» потащил вперед.

В цирке был назначен общий сбор. У входа в шапито стояла милицейская машина и отъезжала «Скорая». Двое невыспавшихся милиционеров хмуро смотрели по сторонам, курили.

Сбоку, там, где стояла пустая клетка Матильды, – вспышки фотоаппарата.

В шапито, посреди арены, стоял стол, за которым сидел и непрерывно писал милиционер среднего возраста в звании майора.

– Садитесь. Поговорим, – сказал он.

Честно признаться, после вчерашних поминок и практически бессонной ночи чувствовала я себя отвратительно, и голова не соображала совсем. Но я подавила в себе желание покаяться. Больше всего хотелось минеральной водички и спать.

Палыч устроился в первом зрительском ряду и смотрел вокруг себя взглядом затравленного пса.

Милиционер достал новый лист протокола и показал на стул.

– Садитесь. Вы уже ознакомлены с трагедией, произошедшей на территории цирка шапито? – ласково спросил майор, одновременно заглядывая в декольте моего белого халата.

– Еще нет. – Я села и попыталась сделать короткий подол длиннее. – Меня лейтенант только что пригласил. На собеседование.

– Угу. Вот и отличненько. – Майор безразлично смотрел мне в глаза. – Сегодня утром на территории, вверенной во временное пользование цирковому коллективу под управлением Виктора Павловича Кузнецова, была обнаружена открытая медвежья клетка…

Я ойкнула, прижала руки к груди и начала вспоминать, почему же это я не заперла вечером клетку…

– Нет, товарищ майор, я клетку заперла. А что, Матильда сбежала?

– Не перебивайте! Медведица никуда не сбежала, она ушла к вашему дрессировщику гражданину Владимиру Удовенко, отчество пока не выявлено… А в клетке было обнаружено тело мужчины приблизительно тридцати лет с документами на имя Сигизмунда Степановича Деткова… Хотя вышеуказанный мужчина таковым не оказался. Личность его устанавливается.

На словах «с документами на имя Сигизмунда…» у меня потемнело в глазах, я сползла с сиденья на пол и заплакала. Майор нагнулся ко мне.

– Что? Что такое?

– Бедная, бедная Матильда. – Я не могла показать свою радость от того, что Сига жив, и поэтому заревела в голос.

Майор нагнулся ко мне.

– В смысле, почему бедная?

– Она такая ранимая. Представляете, если вам в спальню подкинут незнакомого медведя? А ей мужчину туда затащили…

Майор выпрямился, одернул китель.

– Она нормальная? – вопрос был задан Палычу, и тот, с первой минуты моего появления в цирке сомневавшийся в моих умственных способностях, задержался с ответом.

– …Вроде бы да.

Я успокоилась, вытерла слезы и встала с пола.

– А что вам от меня-то надо?

Майор приподнял фуражку, вытер пот.

– Анастасия Николаевна, хотелось бы уточнить, где вы были ночью с десяти вечера.

Снова сев на стул, я попыталась застегнуть верхнюю пуговицу халата, которой не было.

– Сначала на поминках Петечки, затем, после представления… не в смысле на поминках, а в смысле в цирке, была у себя в бытовке.

– Есть кто подтвердит ваши показания? – Милиционер быстро заполнял протокол.

– Да, мой двоюродный брат. Он всю ночь рядом спал, на полу.

Майор оживился, похабно заулыбался.

– А что ваш брат делает в цирке? Тоже за зверьми дерьмо убирает? Или вас по ночам развлекает?

– Нет. – Я вытерла воротником вспотевшую шею. – Он за людьми убирает. Он капитан милиции. У него отпуск, решил меня навестить.

Взгляд майора изменился.

– Где он работает? У нас?

– Нет, в Москве. Но скажите, почему вы меня вызвали?

Скосившись в сторону, майор нахмурился.

– Мы всех опрашиваем. А вас видели вчера вечером с Сигизмундом Детковым. Поскольку документы, найденные у раненого в клетке, были на его имя, мы пытаемся понять, откуда они у него взялись.

В шапито вошел один из милиционеров.

– Установили. – Он прошел к майору ближе, с минуту что-то шептал на ухо и ушел.

Майор посмотрел на меня.

– Не серьезно, конечно, спрашивать, но вы не знаете, откуда у раненого могли появиться документы Сигизмунда Деткова?

Майор исподтишка разглядывал мою грудь без лифчика под полупрозрачным халатом. Бедняжка, ему ведь еще полуголый кордебалет допрашивать. Я улыбнулась милиционеру.

– Я догадываюсь, откуда документы. Сигизмунд потерял вчера на поминках барсетку. А кто тот… которого нашли?

– Некий Геннадий Сергеевич Угрюмов. Знали такого?

Я пожала плечами.

– В этом городе я знаю только Гену, у которого палатка на вокзале.

– Тот самый. Очень интересно… – Милиционер перестал писать и отложил ручку. – Зачем он сюда пришел?

– Понятия не имею. – Я честно смотрела на майора.

Из шапито я вышла взмокшей от волнения.

В бытовке Мусяка вылизывала котят. Ладочников пил чай.

– Как допросец?

– Нормально. Где Сергей?

Костя скосил глаза на пол. Я нагнулась. Не мог наш богатенький толстопузенький Сергей влезть под мою узкую койку, не нарушая законов физики, не мог. Но, однако, он лежал там, моргал глазами.