Кроме того, она давала французскому главному командованию время подготовить операцию на новом направлении и возобновить наступление с отдаленными целями, сохраняя инициативу и власть над событиями.

Действительно, главное командование не могло рассчитывать на то, что одной победы, хотя бы столь крупной, как на Марне, будет достаточно для полной дезорганизации такой могучей армии, какой была германская в 1914 г. Чтобы добиться этого результата, надо было немедленно нанести противнику повторные удары, воспользовавшись его смятением и расстройством его планов. Надо было предупредить их осуществление путем быстрого проведения внезапных для противника действий, на которые он еще не был в состоянии ответить. Такая тактика представлялась уже неприменимой в Шампани, где прибытие резервов и оборудование местности, занятой уже некоторое время, позволяли противнику оказывать упорное сопротивление и очень скоро положили бы предел развитию нашего успеха. Но наше главное командование могло принять и осуществить эту тактику, быстро переменив район своих атак, перенеся их на более открытую местность на левом фланге наших армий. На этом новом театре оно могло взять в свои руки инициативу действий, которые благодаря моральному преимуществу после одержанной победы можно было бы вести с дерзостью.

Это являлось для него вопросом времени. Необходимо было по возможности сократить это время.

Чтобы сковать силы противника на своем фронте, 9‑я армия 16 и 17 сентября сосредоточила свои усилия на овладении массивом Моронвилье. Однако на всем фронте войска наткнулись на прочные окопы, подступы к которым обстреливались укрытыми батареями и батареями тяжелой артиллерии, расположенной за пределами досягаемости нашей артиллерии. При таких условиях наше продвижение оказалось почти равным нулю.

Дело в том, что оборона противника, подготовлявшаяся в течение нескольких дней, обладала, благодаря применению современных средств, такой силой сопротивления, которая была не по плечу ни нашим средствам, ни нашим приемам наступления, подсказанным исключительно маневренной войной прошлого. Бойцы, укрытые в окопах, углубляемых с каждым днем, могли не бояться действия нашей полевой артиллерии. А когда их атаковывала наша пехота, продвижение которой естественно заставляло прекращать огонь этой артиллерии, они возобновляли огневой бой своими зачастую хорошо защищенными пулеметами. Ружейный огонь уже не мог проложить дорогу нашей пехоте, какой бы доблестной и подвижной она ни была. Уже выявлялась необходимость разрушать огнем тяжелой артиллерии глубокие оборонительные сооружения позиции, состоявшие из закрытий и пулеметных точек, чтобы сделать их уязвимыми для пехотной атаки. Но у нас в армейских корпусах еще не было тяжелой артиллерии. А запас снарядов для полевой артиллерии был невелик.

17 сентября после полудня главнокомандующий приказал 9‑й армии растянуть свой фронт на запад, сменив 10‑й корпус, правофланговый 5‑й армии. Эта мера имела целью дать возможность в случае необходимости использовать 10‑й корпус на левом фланге армии ген. д’Эсперэ, которой угрожало сосредоточение сил противника близ Лаона. В виде компенсации я получил 12‑й корпус[33] из 4‑й армии.

Я немедленно отдал соответствующие распоряжения. День 18 сентября ушел на осуществление предписанной перегруппировки, которая осуществлялась, несмотря на сильный артиллерийский огонь и энергичные атаки противника против двух наших дивизий.

19‑го, в то время как армия готовится возобновить свои действия в северном направлении и захватить массив Моронвилье, противник упреждает ее.

Утром немцы овладевают Суэном, который мы у него контратакой отбиваем.

В 9‑м армейском корпусе разведка, высланная Марокканской дивизией к северу от Маркиз, встречает лишь мелкие подразделения противника и выдвигается вперед на 1 км. Там она наталкивается на очень прочно оборудованную вторую позицию и, установив это обстоятельство, в сумерки возвращается в свои окопы.

52‑й резервной дивизии приходится очистить Бетэни, где невозможно держаться из-за огня артиллерии противника. Последняя продолжает обстреливать Реймс. Реймсский собор горит.

Тем временем 5‑я армия подверглась стремительным атакам к северу и югу от р. Эны. Главнокомандующий приказал мне поддержать ее всеми возможными средствами.

Я немедленно приказал 11‑му армейскому корпусу:

«11‑му армейскому корпусу, безусловно прочно удерживая свой фронт к юго-востоку от Реймса и впереди этого города, где он должен перейти к наступательному образу действий, подготовиться к наступлению к северо-западу от Реймса для поддержки правого фланга 5‑й армии… Исполнение – возможно более спешное».

Получив эти распоряжения, 11‑й корпус подготовляет наступление тремя бригадами, но не может начать его, так как указанная ему полоса наступления еще не очищена 10‑м корпусом.

Обнаруженный 19‑го отход противника перед Марокканской дивизией побуждает меня выяснить обстановку. Я приказываю 9‑му армейскому корпусу возобновить на рассвете 20‑го свои атаки в направлении на Норуа и Бен. Марокканской дивизии удается продвинуться на 1200 м к северу от Маркиз, заняв пространство, по которому накануне проходила разведка. Она располагается там и удерживается, несмотря на довольно сильную контратаку; но она не в состоянии вклиниться в новый фронт немцев.

Попытки, предпринятые с 16 сентября 9‑й армией и в частности 9‑м армейским корпусом перед Моронвилье, чтобы прорвать фронт противника, показали силу его оборонительных сооружений против фронта 9‑й армии. Это заставляло думать, что его прорыва можно добиться только организованным наступлением крупных сил, располагающих мощной тяжелой артиллерией и нацеленных на жизненно важный пункт обороны противника. Изучение местности и тактической обстановки указывало, что усилия должны быть сосредоточены на массиве Ножан л’Абесс, Беррю; там мы и попытаемся нанести новый удар противнику. А пока мы будем работать над усилением оборонительных сооружений по всему фронту; войска, не находящиеся в первой линии, будут отдыхать и приводиться в порядок.

Но в это время главнокомандующий телефонограммой, полученной в Шалоне 21 сентября в 11 ч. 30 м., сообщает, что 11‑й армейский корпус, передаваемый по его распоряжению в 6‑ю армию, должен к вечеру 21‑го выступить в район к югу от Суассона.

Я немедленно образую новую группу в следующем составе:

23‑я пехотная дивизия (12‑го корпуса), находящаяся в армейском резерве близ Мурмелона;

бригада 42‑й пехотной дивизии;

Марокканская дивизия;

32‑я резервная дивизия;

9‑я кавалерийская дивизия.

Я подчиняю эту группу командиру Марокканской дивизии ген. Энберу под наименованием сводного корпуса. На этот сводный корпус возложена задача обеспечивать оборону Реймсского фронта от Невийет до Прюнэ. Кроме того, он должен подготовить наступление на массив Беррю, которое намечалось начать позднее.

Смена находящихся в первой линии частей 11‑го армейского корпуса производится беспрепятственно в ночь на 22‑е, и последние его части покидают район Реймса 22‑го около 7 час.

23‑го утром сводный корпус окончательно сформирован и готовится к наступлению восточнее Реймса.

Однако так как на фронте 5‑й армии замечена передвижка германских сил на северо-запад, 5‑я армия, чтобы воспрепятствовать этому, утром 23‑го переходит в наступление в северном и северо-восточном направлениях.

Поэтому я приказываю ген. Энберу поддержать это наступление своей артиллерией, а затем к 15 час. перейти в наступление всеми свободными силами.

Во исполнение этого последнего приказа Марокканская дивизия атакует на фронте ля-Помпель лес Дезер. Ее части медленно продвигаются вперед, а затем, энергично контратакованные,