течение долгого времени нельзя ждать решающих событий.* * *

Что же происходило на других участках нашего фронта, в частности на левом фланге наших армий? Я лишь смутно знал об этом по оперативным сводкам, когда 4 октября, после полудня, главнокомандующий вызвал меня в свою Ставку в Ромильи-сюр-Сен, куда я явился к нему около 16 час.

Он сказал мне, что операции, которые он ведет на западном фланге союзных армий, прежде всего имеют целью охватить соответствующий фланг германских армий, а в случае невозможности добиться этого – воспрепятствовать охвату нашего левого фланга противником. Для этого он перевел влево от 6‑й армии, к северу от Уазы и Сены, 2‑ю армию ген. Кастельно, штаб которого находится в Бретейле, а также армейскую группу под командованием ген. де Мод’юи, штаб которого находится в Сен-Поле, на пути в Аррас. Эта группа, усиливавшаяся с каждым днем и получившая известную самостоятельность, должна была 5 сентября превратиться в 10‑ю армию. Связь между этими двумя армиями поддерживается группой территориальных дивизий под командой ген. Брюжера, штаб которого находится в Дулане. Кроме того, британская армия просила перебросить ее с р. Эны на левый фланг наших армий, и эта просьба была удовлетворена. Штаб ее должен переехать в Сент-Омер. Это передвижение должно совершиться в самом непродолжительном времени. Наконец, надо также подумать о заключении через некоторое, еще неопределенное, время соглашения с бельгийской армией, группирующейся в настоящее время вокруг Антверпена.

Ввиду обнаружившихся колебаний или неуверенности, проявленных командованием некоторых наших сил в этом районе, а также для заключения соглашений с союзниками главнокомандующий поручил мне ехать на север. Мне было предложено немедленно взять на себя руководство делами и координирование наших действий с действиями армий союзников. Я получал звание помощника главнокомандующего.

Я немедленно вернулся в Шалон, в свой штаб; было 19 час. Я образовал себе штаб, вызвал ген. Энбера, командовавшего сводным корпусом, и передал ему командование 9‑й армией. С самого начала войны этот молодой генерал вполне доказал свое хладнокровие, здравость суждения, решимость и энергию. Я разрешил с ним неотложные дела. Затем я распрощался с префектом департамента Марны Шапроном, а также с остальными чинами моего штаба, которые должны были присоединиться ко мне через несколько дней. В 22 часа я выехал из Шалона на север, навстречу моей новой судьбе.

Мне предстояло совершить ночью долгую поездку на автомобиле по дорогам, совершенно разбитым после военных действий, еще загроможденным транспортами, переезжать через реки по разрушенным и наспех восстановленным мостам, проезжать мимо руин населенных пунктов, разрушенных артиллерийским огнем.

Сначала мы ехали по полю сражения на Марне через Монмирай, Mo, где мы переправились через Марну. Затем мы пересекли поле сражения на Урке через Санли, Крей, где переправились через Уазу. Дальше мы проехали через Клермон, Сен-Жюст-ан-Шоссе в Бретейль, куда и прибыли 5 октября около 4 ч. 30 м. Я немедленно послал доложить о моем приезде ген. де Кастельно и в ожидании его прилег на школьную скамью. Вскоре он явился, и я принял на себя руководство нашими делами на севере.

Часть третья

Сражение во Фландрии

Глава первая

Операция на Севере

Задним числом этот второй период войны, последовавший за сражением на Марне, окрестили «бегом к морю». Это – эффектное название. Однако оно могло бы дать ложное представление о предпринятой операции и совершенно не отвечает идее, положенной в основу боевых действий. Мы бежали не к морю, а на противника. Мы пытались охватить и окружить его правое крыло или, когда ему удавалось опередить нас, мы препятствовали его распространению, так как он также старался посредством большей скорости передвижений провести подобный охватывающий маневр. Отсюда вытекал бег к флангу, к северному флангу армий обоих противников. В то же время мы должны были задерживать и сковывать противника на всем остальном все более растягивающемся фронте. Этот симметричный маневр и привел к очень быстрому и все ускоряющемуся перемещению фланга через Иль-де-Франс, Пикардию, Артуа, Фландрию до самого Северного моря. Таким образом, море положило ему предел, отнюдь не являясь его целью. На всем пройденном пути охват, к которому стремились оба противника, приводил к фронтальным столкновениям, не дававшим решающих результатов. А когда у самого моря уже не хватило места, чтобы добиться решения, обе стороны попытались последним мощным усилием разгромить противника, успевшего лишь наспех создать оборону. Это случилось в сражении под Ипром.

Таким образом, после стремительного бега, продолжавшегося целый месяц, массы союзников, сломившие на Марне натиск вторгнувшегося противника, снова остановили его движение на Изере, спасли порты Ла-Манша, усилили коалицию и укрепили франко-британский союз. Хотя они и не разгромили германской армии и не одержали над ней решительной победы, они опрокинули все ее планы, закрыв перед нею последнюю дверь, через которую она могла проникнуть, чтобы их осуществить.

* * *

Итак, немедленно по приезде в Бретейль я должен был координировать операции на севере, начиная со 2‑й армии. Прежде всего командовавший ею ген. де Кастельно описал мне положение наших сил в этом районе. Они были расположены до района к северу от Арраса, начиная от Рибекура на Уазе, где 13‑й корпус[34], правофланговый корпус 2‑й армии, был задержан в своем движении на Нуайон. Здесь противник достиг линии Лясиньи, Руа, Шон, Фейер на Сомме, Контальмезон, Бокур. Севернее группа территориальных дивизий, отходившая из района Бапом, обороняла подступы к шоссе из Амьена в Аррас и поддерживала, правда весьма ненадежную, связь с 10‑й армией[35], формировавшейся вокруг Арраса. В течение нескольких дней 2‑й армии приходилось вести очень тяжелые бои, особенно затрудненные большим протяжением обороняемых фронтов. Накануне она получила от 10‑й армии тревожные сообщения, заставлявшие опасаться охвата. Поэтому командующий 2‑й армией в своем докладе мне вынужден был предусматривать возможность отхода части своих сил, а именно тех, которые вели бой к северу от Соммы, на юг от этой реки, на ее левый берег.

Каковы бы ни были соображения, которыми можно было объяснить такое решение, оно, как мне казалось, привело бы к самым серьезным последствиям для ведения войны в целом. Эти последствия ускорили бы ход событий в направлении, противоречащем нашим интересам. Прежде всего это остановило бы развитие предпринятого главнокомандующим охвата французскими армиями фланга противника. Затем, это раскрыло бы перед немцами дверь для охвата левого фланга нашей 2‑й армии. Это значило бы усугубить уже тяжелую участь нашей 10‑й армии, что могло стать для нее роковым. Во всяком случае, даже если бы, отведя назад 2‑ю армию, ее устроили в более прочном положении, этим поставили бы под угрозу судьбу северных провинций Франции, портов Ла-Манша и сообщений с Великобританией, а также с Бельгией.

Даже не заглядывая дальше