день, не ожидая, когда придет капризнейшее из чудес — вдохновение; приручить его может только работа!

Заботы, не очень-то и связанные с творчеством, привели его однажды в Керчь. Приехав сюда ненадолго, он остался здесь навсегда, чтобы познать наконец истинную, ничем не омраченную радость творчества. Иначе говоря, нашел свою тему. Вернее, две: героика огненных лет и героика морских будней. Все как в сказке: шел и нашел. Шел, правда, десять лет.

Сюжеты и образы подсказывали сам город, его история, друзья-керчане. Вот лишь названия некоторых произведений первых керченских лет: «Труженик моря», «Опаленный Аджимушкай», «Комиссар», «Солдат Аджимушкая», «Аджимушкайцы», «Десантники», «Весна фронтовая», «Память»...

Хотелось бы рассказать еще о многих и многих произведениях скульптора: о тех, что хранятся в музеях, экспонировались на выставках в Москве и в Ленинграде, в Киеве и за рубежом, о тех, что стоят на улицах и площадях города-героя Керчи... Боюсь только, что даже беглое путешествие по творческой биографии Р. В. Сердюка уведет нас слишком далеко от необычной карты в вестибюле обычной художественной школы.

Урок живописи в третьем классе Керченской детской художественной школы.

«В порту». Игнатушко Валерий, 11 лет.

«Первомай». Мельник Оксана, 10 лет.

«Краденое солнце». Иллюстрация к сказке К. Чуковского. Сташевская Оля, 11 лет.

Так вот о школе. В 1961 году, когда Роман Владимирович переехал сюда на жительство, детской художественной школы в городе не было. Изредка при Домах культуры возникали студии: появлялись и опять исчезали, не оставив ни следа, ни памяти. Да и что — студии. Детям нужна более четкая, широкая организующая система: школа — с ее разносторонней программой обучения, с выверенной методикой преподавания, с ее, наконец, дисциплинирующим началом.

Время от времени Роману Владимировичу звонили учителя общеобразовательных школ: у нас, мол, обнаружилось юное художественное дарование, может, познакомитесь? Знакомился. Если дар и впрямь присутствовал, становилось грустно: в большинстве случаев одаренность, незнакомая с азами творчества, обречена на беспомощность. Неудивительно, что он, член Союза художников с устоявшейся творческой и общественной репутацией (главный художник Керчи, депутат городского Совета), на протяжении доброго десятка лет ратовал за создание школы. Где бы, по какому бы поводу ни выступал, всегда говорил о том, что городу нужна своя детская художественная школа.

Люди, от которых это зависело, с самого начала были за. Двумя руками. Против были обстоятельства: возрожденный из пепла и руин город и через четверть века после войны не имел возможности воплотить эту прекрасную идею в жизнь.

Но однажды... Однажды заехал к нему в мастерскую один из руководителей города.

— Садись-ка, Роман Владимирович,— пригласил он,— в машину, подъедем в одно место... Это совсем рядом и ненадолго.

Подъехали к обычной пятиэтажке, осмотрели цокольный этаж. Действительно, рядом, совсем недалеко от мастерской.

— Но почему я?

— А кто шумел больше всех?

Он вспомнил о мастерской, где под высоким потолком витали, ожидая воплощения, давно выношенные замыслы, где ждала-засыхала хорошо размятая глина, и подумал, что немедленный побег из цокольного этажа был бы похож на дезертирство после принятия присяги. И утешил себя: но это сегодня, а через год-два, когда образуется, устоится школа, никто не сможет упрекнуть его в дезертирстве! (Он все правильно рассчитал. Не учел лишь одно: детская художественная школа с ее ограниченными лимитами и нелимитированными заботами не из тех детищ, что спокойно расстаются с прародителями.)

Итак, школа есть, работает и уже отпраздновала свой первый — десятилетний юбилей, и в вестибюле ее висит необычная карта, и мы остановились перед ней...

Дело было так. Проводить уроки не только в классных комнатах, но в заводских цехах, на берегу моря, на судах принято с первых дней существования школы. Весной 1981 года Роман Владимирович привел группу ребят на пароход «Чапаевск». Гостей встретил первый помощник капитана Вадим Семенович Коротков. Сначала все было как обычно: рассказ о последнем плавании, о далеких странах, взаимные пожелания успехов... А потом, когда юные художники разбрелись по пароходу в поисках сюжетов, в кают-компании состоялся разговор, в котором, кроме Сердюка и Короткова, приняла участие заведующая Керченской культбазой Азовского морского пароходства Лина Александровна Делинская.

— Теперь мы к вам придем на экскурсию,— сказал первый помощник капитана.— Покажете команде свои работы?

— Соглашайтесь смело, Роман Владимирович,— улыбнулась Делинская.— На берегу у моряков дел много, а времени мало — если и соберутся к вам, то не скоро!

— А давайте мы устроим выставку прямо здесь, на пароходе,— сказал Сердюк.

— Идея! — подхватил Коротков.— Только чур: выставка пойдет с нами в рейс! Для моряков, надолго оторванных от Родины и дома, она будет прекрасным подарком. И потом, мы сможем показать ее нашим гостям: в иностранных портах много желающих побывать на советском судне!

«Чапаевск» уходил в Италию. Выставку, расположенную в красном уголке судна, венчал заголовок на итальянском языке: «Рисунки детей города-героя Керчи». Под каждой работой надпись по-русски и итальянски: тема, имя автора и его возраст.

Потом, когда пароход вернулся в Керчь, В. С. Коротков не без волнения рассказывал:

— Выставка экспонировалась в двух итальянских портах — Анконе и Равенне. Ее посетили докеры, учащиеся школ. Пусть наша выставка внесла маленькую долю в дело ознакомления итальянского народа с культурой советских людей, но каждый, кто видел ее, понял: советским детям предоставлены все возможности для развития своих способностей.

Так было положено начало. И вот уходят через моря и океаны на судах под красным флагом все новые, новые выставки. Под парусом дружбы плывут они от керченского берега к берегам других стран и континентов.

Я не присутствовал на зарубежных выставках керчан, не слышал, о чем говорят, знакомясь с рисунками, люди, не видел их лиц и глаз. Поэтому слово очевидцам.

В. Н. Вереникин, первый помощник капитана теплохода «Полтава»:

«В портах трех континентов побывала выставка рисунков Керченской детской художественной школы. В портах захода — Шуайбе, Бейре, Варне посещавшие судно иностранные граждане с интересом знакомились с работами керченских школьников, оставляли в книге отзывов слова искренней благодарности юным художникам.

В мозамбикском порту Бейра, куда теплоход «Полтава» прибыл первым из судов Азовского морского пароходства, была организована демонстрация выставки в фойе одного из центральных кинотеатров города. В течение недели с ней познакомились более четырех тысяч человек. Особой популярностью пользовались рисунки у детей Бейры. Многое для них было откровением, например, работы, рассказывающие о цирке. Дело в том, что в Бейре никогда не