свою работу начали.

Я отполз в сторонку от Сормаха. Пусть хоть нас не одним снарядом убьет. Всё больший ущерб сучарам. Рядышком если мы будем — на нас они один снаряд потратят, а так — хоть два им надо будет израсходовать.

История, можно сказать, повторяется. Причем — много-много раз. Нас сейчас со спартанцами можно сравнить. На них несметная сила шла, а они её и перемалывали. Видят враги, что в честном бою спартанцев не одолеть, отошли и издали стали стрелами их жизни лишать.

Вот и здесь так. Поперек горла стало фрайкористам своих терять и они нас из пушечек, из пушечек…

Эту здравую мысль мне додумать не получилось. Под воздействием ударной волны мозги мои о внутреннюю поверхность черепа стукнулись и сильно ушибленными оказались.

Это, в который уже раз?

Сколько же можно над думательным органом издеваться?

Так и дурачком стать недолго…

Тут и выключился я из восприятия окружающего мира.

Голова болела очень сильно, но это — радовало. Болит что-то, значит — жив. У мертвого ничего не болит. Ещё они, мертвецы — не потеют.

Попробовал глаза открыть и тут же пожалел об этом. Головокружение такое началось, что словами не описать.

Затошнило по страшной силе…

Мама, роди меня обратно…

Ещё и ничего я не слышу. Тишина — гробовая. То гремело всё вокруг, чуть барабанные перепонки не лопались, а сейчас… Порваны они, барабанные перепонки, как есть — порваны.

Эх…

Хоть потери памяти нет — помню я, что было. До самого последнего момента. Или — нет? Может, это только мне так кажется?

Я всё же открыл глаза.

Э, э, э — почти ничего не вижу. Темнота… Ночь? Зрение потерял?

Тут меня опять вырубило.

Очнулся. В правом ухе пинчит что-то. Глаза открыл.

Вижу!!!

Уф…

Голова болела, но не так сильно.

Попробовал сесть — получилось.

Обвел глазами вокруг. Да, повоевали…

Фрайкористов не видно, наши — там и сям лежат.

Сормах где? Увезли? В плен взяли? Меня, почему оставили?

Мертвым посчитали? Наверное, так…

Я ещё посидел, посидел, а потом встал и побрел в сторону деревьев. Нечего на полянке оставаться, надо куда-то от чужих глаз убраться.

Куда?

Пока мне это было безразлично. Убраться и всё. Там видно будет.

В правом ухе пинчало всё сильнее. Я потрогал его рукой.

Кровь… Ну, понятно…

Так, на месте ли зверьки?

Я залез рукой под мундир.

Фрайкористы меня не обшарили, пояс с золотыми фигурками находился на месте.

Сейчас бы поесть и в стог сена какой забраться, отлежаться и дальше двигаться…

Стоп! Поесть?

Эта мысль меня обрадовала — не так со мной всё плохо. Есть хочу, это — хороший прогностический знак. Хуже бы было, если аппетит отсутствовал.

Сейчас я переставлял не совсем послушные ноги уже по реденькому леску, уходил от злосчастной поляны всё дальше и дальше.

Глава 43

Глава 43 Чемоданы

Так, а это что тут такое?

Аккуратненькими стопками у нескольких стволов деревьев чемоданы были сложены. Черные, рыжие, коричневые… Большие и поменьше.

Во как…

Ну, тут же — Германия. Ordnung. Порядок.

Кто их сюда притащил? Зачем сложил?

Видел я уже чемоданы в лесу. Почти сразу же, как сюда попал. На первом месяце местной жизни.

Около лесного лагеря сподвижников-экспроприаторов Мадам тоже чемоданы имелись, но были они не стопочками размещены, а как попало разбросаны. Награбят награбленное борцы за справедливость, нужное им возьмут, а сами чемоданы — зачем им?

Даже не закроют, на замочки не запрут, так чемоданы и валяются с разинутыми пастями. Вокруг них — ненужные вещи, барахло женское всякое.

В селе Федора никто старую тряпку не выбросит, найдет ей применение, а борцы за светлое будущее и годную одежку под куст швырнут, если она по размеру не подходит.

Тут же, даже местные разбойнички культурно себя ведут. Явно, они здесь эти чемоданы и сложили…

Я, хоть и контужен был, но соображение меня до конца не покинуло. Решил посмотреть, может что полезное для меня в чемоданах найдется.

Например — цивильная одежда. Наша военная форма на территории Германии может меня и подвести.

Да, сами-то чемоданы были аккуратно сложены, а внутри их — беспорядок. Это, в тех, что не пустыми были. Такие — преобладали. Видно, германские разбойники более скаредные и расчетливые, не то, что наши.

Однако, чемоданов было много и кое что я себе нашел. Был там даже на меня поношенный костюм-тройка, но я его в сторонку отложил. Посчитал более подходящими серенькие повседневные брюки, тёмненькую рубашку и куртку. Не совсем всё на мне хорошо сидело, но что, пальцы-то гнуть…

Я предпочел бы одеться попроще, что-то типа рабочей одежды и потеплее, но такого в чемоданах не было.

Сапоги оставил свои, не в лаковых штиблетах же по лесам-полям мне шарашиться.

На голову ничего не нашлось. В своем головном уборе пока похожу.

Денег бы ещё…

Такого в чемоданах не было. Ни одной бумажки. Монет в обороте у германцев сейчас нет. Не могут они со своей гиперинфляцией справиться. Печатают и печатают, печатают и печатают…

Зарплату тут сейчас два раза в день выдают. Что перед обедом получат — тут же потратить пытаются, так как вечером на эти деньги уже гораздо меньше купить получиться. Вечернюю выплату на ночь тоже не оставляют — похудеет её покупательная способность за темное время суток опять же значительно.

Но, это — кто на зарплате, служит или работает на хозяина. Сами предприниматели тоже деньги в сейфе не держат, избавляются побыстрее от них, перебрасывают в чужие руки как горячую картофелину.

Мой осмотр чемоданов занял много времени. Больше я сидел и отдыхал, чем в них копался. Весь как мышь мокрый был, руки потрясывались.

А, что делать?

Надо мне под местного замаскироваться, хотя бы с вида чуть на германца походить.

Сидел я на уже просмотренных чемоданах и под ноги смотрел. Так как-то легче мне было.

Смотрел-смотрел и насмотрел.

Что-то кругленькое у носка правого сапога масляно поблескивает…

Поднял находку. Нет, не пуговка. Денежка!!!

Десять марок!

Золотая!

Ух ты!

На золотушечке кайзер Вильгельм изображен. Вид у него такой серьезный, а сам он с усами.

Ну, повезло!

Обронили разбойнички монетку и не заметили, а может кто из них её и мимо кармана сунул, или в нём дырка была…

Да, что теперь гадать — спасибо удаче мне говорить только надо.

В первой же деревеньке хлеба и прочего куплю. Лишь бы эту денежку только у меня не