Надо отметить, что с момента нашей последней встречи, она сильно изменилась. Всегда строгая, с безупречной причёской и макияжем, сейчас несостоявшаяся свекровь выглядела совершенно иначе. Волосы были просто расчёсаны, без стильной укладки. На уставшем лице залегли тени, которые даже не пытались скрыть косметикой. Или это сделано специально? В любом случае здесь этой женщине делать нечего.

Я встала у двери и скрестила руки на груди. Проходить и, тем более садиться, не имела никакого желания.

– Лиза, я не виновата, – произнесла Елена Сергеевна.

Перед ней стоял стакан, наполовину наполненный водой.

– Я вам не судья и не священник, который может отпустить грехи.

– Лиза! – одёрнула меня бабуля.

– Лиза, я не знала, что девочку подменили, – устало произнесла Елена Сергеевна, будто эта новость оказалась для неё непосильной ношей.

– А что вы знали? – Ощетинилась я. – Вы ведь даже не поинтересовались, какой родилась девочка, – бросила упрёк ей в лицо. – Неужели было нисколько не интересно? – съязвила. – Ведь, по сути, она должна была быть вашей внучкой, но вас словно и не было!

Я сыпала упрёки один за другим и никак не могла остановиться, но поняла, что сейчас для меня это абсолютно неважно, и замолчала. Несколько секунд на кухне звенела тишина.

– Я понимаю, каково сейчас тебе…

– Нет. Вы не понимаете! Потому что у вас не отбирали ребёнка! Вы не сможете этого понять, пока не почувствуете, каково это – ни разу не видеть его и, возможно, никогда не узнать что с ним!

– Игорь ушёл из семьи, и я уже давно не видела своего мальчика. Он не хочет со мной даже разговаривать, – пожаловалась женщина.

– Вы за этим пришли?

– Нет. Я… – Елена Сергеевна глубоко вдохнула и шумно выдохнула. – Игорь никому не сказал, по какой причине вы расстались. Да, не скрою, я была рада этому, потому что хотела видеть в своей семье другую девушку. Надеялась, что теперь появился шанс… Но ошиблась. Игорь не просто ушёл, он разорвал все связи. Он отказался от нас. Совсем. Когда мне сообщили, что он пришёл в военкомат и собирается подписать контракт на три года, я всеми силами старалась этого не допустить. Единственным шансом получить отсрочку была девочка, которую ты родила. Да, вы не были зарегистрированы, но факт отцовства никто не отменял. Я попросила Людмилу дать какую-нибудь справку, что у Игоря есть ребёнок, ведь он проходил с тобой все обследования. На что получила ответ: девочка не его дочь. Тогда я поняла, почему он так поступил. Его удалось переубедить пойти срочником, а не контрактником, но этот год, когда ты ничего не знаешь о своём сыне, я прожила как в аду. Он служил в закрытой части, и никогда не звонил домой. Я надеялась, что когда он вернётся, всё изменится. Но этого не случилось. А потом Стас сказал, что девочку подменили, – голос Елены Сергеевны дрогнул, и она посмотрела на меня. – Лиза, ни я, ни Стас, как уверен в этом Игорь, к этому не причастны.

– Почему вы сами ему об этом не скажете?

У меня не было сочувствия к этой женщине. Мой ребёнок ей понадобился только для того, чтобы «отмазать» своего сына от армии!

– Он не хочет меня видеть, и никогда не отвечает на звонки.

– И поэтому вы решили, что имеете право врываться без приглашения в наш дом? Вас не касалось, как мы живём и на что. А сейчас зачем-то пришли? Зачем?

– Я хочу помочь… – прозвучало слабо.

– Помочь? Чем вы можете помочь сейчас? Отобрать мою дочь, когда она найдётся? Так можете не надеяться на это. Её вы не получите. – На удивление, мой голос звучал уверенно и ровно.

– Я хочу её хотя бы видеть… – жалобно проскулила Елена Сергеевна.

– Некого видеть! Нет её! Понимаете? НЕТ! – Я всё-таки сорвалась. По моему лицу текли слёзы, и я никак не могла их остановить. – Потому что её у меня ЗАБРАЛИ! А вы! Вам она совершенно была не нужна ни тогда, ни сейчас.

Несмотря на мою истерику, Елена Сергеевна не сдвинулась с места.

– Стас не хочет огласки. Он боится, что если всё всплывёт, то его карьера может пострадать. Он собирался баллотироваться в этом году и использовал связи, чтобы… чтобы у Игоря ничего не получилось, – произнесла она.

– Что? – Я уставилась на неё немигающим взглядом. От слёз на стёклах были мутные брызги, и я плохо видела выражения её лица. – Но он сам посоветовал сделать повторную экспертизу, – возразила растерянно.

– И она подтвердила бы, что Настя ваша биологическая дочь, – призналась мать Игоря. – Как и суд, который бы вёл «нужный» судья.

– Но почему? – Мои ноги подогнулись, и я, не в силах стоять, опустилась на табурет.

– Для Стаса нет ничего важнее карьеры. Он уберёт любое препятствие, чтобы добиться поставленной цели, и перешагнёт через всех. Он одобрял брак с дочерью Дунаевых, но я только недавно узнала почему. Отец Елены выставил это одним из условий полной передачи пакета акций.

– Вы хотите сказать, что он причастен к подмене?

– Не думаю. Даже уверена, что нет. Так рисковать он бы не стал. Точно бы не стал. Скорее всего… – Елена Сергеевна замолчала.

– Что? – нетерпеливо переспросила её.

– Это Дунаевым было выгодно, чтобы Игорь остался свободен.

***

Я пребывала в ужасном смятении после визита Богатырёвой.

– А вы как съездили? – спросила у меня ба, когда я вернулась на кухню.

Я не стала ничего ни говорить, ни обещать Елене Сергеевне, и до сих пор не могла понять, как можно быть такими эгоистичными, бездушными людьми. Бабуле пришлось меня снова окликнуть, чтобы вырвать из состояния оцепенения.

– А? – переспросила я, так как совершенно не слышала, что она до этого говорила.

– У вас получилось договориться с детективом? – повторила вопрос ба.

– Да, он согласился, – ответила немного рассеянно.

Достала телефон, несколько секунд смотрела на него, не зная, как будет лучше, и всё-таки написала Игорю сообщение:

«Приходила твоя мама».

Ответ пришёл практически мгновенно:

«Сейчас буду!»

Я нахмурилась. Если он каждый раз станет срываться с работы, то это явно отразится на производительности. Тем более в самом начале любого бизнеса требуется намного больше сил и внимания.

«Не нужно. Она уже ушла».

Я уже пожалела, что поторопилась. В конце концов, эта новость могла подождать до вечера.

«Точно? Ты уверена? Всё нормально?»

«Да. Всё в порядке».

«А Настя?»

От беспокойства о Насте мои губы тронула лёгкая улыбка.

«Настя спит».

«Вот молодец! Тогда – до вечера».

Рука дёрнулась написать: «Ждём», но это желание я подавила.