Карта 4. Голландские завоевания в Западных Индиях и Бразилии.

Взаимоотношения заморских властей Вест-Индской компании со своим руководством в Нидерландах довольно сильно отличались от превалирующих в их родственной компании, особенно после отзыва графа Иоганна Морица и вспышки восстания в Пернамбуку в Бразилии в 1644–1645 гг. Граф Мориц был в некотором роде фактическим законом самому себе, однако его преемники в Бразилии и других местах в большей степени находились под контролем Heeren XIX, чем он, — благодаря своему благородному происхождению и влиянию при дворе штатгальтера. После 1645 г. из-за задолженностей Heeren XIX и полной зависимости от субсидий государства WIC более чем на десятилетие стала чем-то вроде яблока раздора между соперничающими провинциями, Голландией и Зеландией. Даже после реорганизации в 1670 г. ее заморская деятельность, как на западном побережье Африки, так и в Карибском бассейне, более строго контролировалась из Нидерландов, чем это было в случае VOC, — отчасти потому, что здесь были не такие большие расстояния, а отчасти из-за того, что менее богатая Вест-Индская компания не могла позволить себе принять более жесткую и независимую линию поведения, как это часто делала ее богатая «сестра».

Но если торговцы-олигархи Нидерландов, а особенно из Амстердама, с неохотой поддерживали WIC в ее затянувшемся кризисе 1644–1661 гг., предпочитая уделять большее внимание торговле на Балтике и торговле солью из Сетубала, в других случаях они оказывали Heeren XIX более существенную помощь, если считали, что здесь затронуты интересы не только компании, но и всего государства. Безуспешные переговоры о перемирии с Испанией в 1629–1633 гг. были прерваны в основном из-за отказа Генеральных штатов вернуть (или обменять) завоевания WIC в Пернамбуку, хотя голландцы тогда владели лишь малой частью региона. В 1664 г., при подстрекательстве Амстердама Генеральные штаты санкционировали отправку средиземноморской эскадры вице-адмирала де Рейтера к берегам Гвинейского залива, дабы отвоевать форты WIC, захваченные Робертом Холмсом во время мира. Более столетия они не предпринимали подобных мер в Восточных Индиях, когда эскадра боевых кораблей государства была послана на помощь VOC в Малайском архипелаге.

Не колебались Генеральные штаты и поддерживать WIC на протяжении всего XVIII в. в ее бесконечных препирательствах с португальской короной по поводу доступа к некоторым регионам гвинейского побережья. После обнаружения золота в Минас-Жерайсе[38] (в 1695 г.) португальцы из Бразилии возобновили свою прежнюю торговлю с Нижней Гвинеей, основанную на обмене бразильского табака, рома и золота на рабов из Ардры[39] и Дагомеи[40]. Голландцы в Элмине[41] протестовали, что такая торговля нарушает монопольные права WIC, и, когда им удавалось, они заставляли португало-бразильские корабли работорговцев заходить в Элмину и платить пошлину WIC. Португальское правительство с завидным постоянством возмущалось таким поведением компании на протяжении всего XVIII в., однако в ответ на свои неоднократные протесты в Гааге оно не получило никакой сатисфакции, и единственное временное облегчение положения наступало только тогда, когда они высылали конвой боевых судов сопровождать португальских работорговцев.

В своих спорах с англичанами и португальцами по поводу морской монополии, на которую претендовали две голландские индийские компании в различных регионах мира, голландцы находились в некотором замешательстве, имея Гроция[42], своего главного защитника свободы мореходства, которого постоянно цитировали против их доводов. В 1612 г. Гроция самого направили в Англию, дабы разъяснить, почему голландцы имеют право не допускать англичан и других соперников на острова Пряностей. Его основным аргументом являлось то, что, хотя голландцы прибыли на Молукки в качестве мирных торговцев, их вынудили обороняться от португальцев и испанцев и укреплять свои позиции против последних посредством дорогостоящих гарнизонов и флотов. А поскольку они вели эту борьбу в одиночку, то имели полное право на всю прибыль, извлеченную из торговли специями, — не говоря уж о монопольных контрактах, которые они заключили с местными правителями. Нет необходимости говорить, что англичан не убедили подобные доводы — не в большей мере, чем португальцев, которые столетие спустя не согласились с законностью захвата Вест-Индской компанией их кораблей у побережья Гвинеи. Однако в конечном счете голландцы полагались не столько на свои весьма сомнительные аргументы, сколько на свои практические предпочтения:

согласно которым столь успешно действовали Питерсзоон Кун, Антони ван Димен и Корнелис Спелман.

Из вышеприведенного ясно, что картина, нарисованная Питером де ла Куром и другими современными ему авторами, будто голландские торговцы-олигархи были исключительно мирными купцами, с великой неохотой бравшимися за оружие, требует значительных поправок. Мы уже видели, что начиная с 1648 г. и далее они, когда могли, обычно избегали военных действий с основными державами; но когда дело касалось более слабых — или, предположительно, более слабых — государств, таких как Португалия, Дания, Макасар или Тернате, история приобретала совсем другой характер. Голландцы не колеблясь принуждали другие стороны к точному соблюдению договоров и контрактов, даже там, где, как это часто случалось, такие договоренности были достигнуты с позиции силы. Нет необходимости добавлять, что подобным грешили не только голландцы, но и все их конкуренты — в большей или меньшей степени. Португальцы вели себя точно так же по отношению к мелким азиатским правителям, чье побережье оказалось открытым для их превосходящих военно-морских сил; а англо-португальское соглашение 1654 г., заложившее основы английского торгового господства в Португалии, было не чем иным, как диктатом, если это вообще можно считать соглашением.

Контракты и договоры, которые VOC заключала с мелкими индонезийскими правителями в течение почти 200 лет, следовали тому же сценарию. Судя по формулировкам, очевидно, что контракты эти составлялись голландцами, а индонезийский правитель должен был лишь поставить свою подпись в соответствующем месте. Они предоставляли голландцам обширную монополию — или исключительные права на торговлю в соответствующем регионе, обычно исключавшие деятельность здесь прочих иностранных купцов, хоть европейских, хоть азиатских. По ним разрешалось строить голландские форты и размещать гарнизоны там, где это считалось необходимым, а представители VOC часто наделялись правом вмешиваться во внутренние конфликты в качестве арбитров или посредников. Голландцы почти всегда контролировали отправление правосудия над своими соотечественниками, которые обвинялись в совершении преступлений и обычно имели право проводить расследование в отношении местных жителей, вовлеченных в разногласия с ними.