опоздаю, — неожиданно для себя и него улыбаюсь.

Чтобы пережить наше интимное столкновение, тону в скорости своего мотоцикла. Сливаюсь с ней, расправляя плечи, позволяя воздуху врезаться и надавить на грудную клетку до приятных вибраций под кожей. Городские огни становятся похожи на живое смазанное пламя, переливающееся разными оттенками от почти белого до красного. Сжигаю в нем то, что так мешало мне дышать сегодня вблизи с Максом и оставляю приятное.

Никогда бы не подумала, что мужчина сможет подарить мне что-то кроме боли и страха. Я не могу распознать, что именно осело в истерзанной душе. Оно слишком невесомое и абсолютно мне незнакомое. Но когда в твоей жизни нет ничего, кроме цели, ночных кошмаров и верной собаки, начинаешь чувствовать даже тончайшие изменения и невесомые крупицы тёплого.

Домой приезжаю довольно поздно. Забираю Тагира на прогулку. Отпускаю его с поводка. Виляя хвостом, он радостно носится по окрестностям, все время оглядываясь на меня. Вытаскивает из кустов огромную палку. Гордо несет ее мне, волоча одним краем по асфальту.

— Тагги, — смеюсь, присев на корточки, — и что мне с этим делать? Предлагаешь покидать? Ничего поменьше не было? — треплю его по холке.

Забираю ветку, откидываю в сторону и показываю ему его игрушку. Вроде договариваемся на нее, бесимся, но Тагиру не дает покоя его находка. Он таскается с ней, пока на горизонте не появляется чужой пёс. Мой моментально превращается в настоящего охранника. Подбегает, встает спереди, недовольно порыкивает. Но дворняга уходит по своим делам, не обратив внимание на моего друга.

Мне кажется, Тагги даже расстроился, что лохматый собрат не оценил всей его мощи.

— Ты лучший, — успокаиваю друга. — Домой, — пристегиваю поводок к креплению на ошейнике. Веду его к подъезду.

Дома мы вместе ужинаем и привычно засыпаем в одной комнате с приоткрытым окном.

Поднявшись по будильнику, чищу зубы, радуясь тому, что выспалась. Мозг подкидывает мне совершенно дурацкую мысль:

«Когда Марьянин вторгается в мои границы, не остается места для ночных кошмаров»

Что бы это значило? Он еще хуже? Еще страшнее, раз даже они его боятся? Или срабатывает какая-то защита?

Я не знаю. Я теряюсь в этих ощущениях и кроме кофе на завтрак в меня больше ничего не лезет.

Быстро выгуляв Тагги, еду в отдел.

— Бойко, мне нужен отчет по первым результатам поисков последней выжившей девочки, — командует Макс и уходит к себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Черт, отчет…

Это больше похоже на школьное сочинение, чем на документ. Просто написано профессиональным языком.

«… Опрос давно живущих в доме соседей показал, что семья много лет назад покинула пределы страны…»

Отношу Максу. Читает, недовольно хмурясь.

— Что думаешь делать? — положив документ в папку, поднимает на меня взгляд.

— Что прикажете? — прячу по четыре пальца в карманы джинсов, большими цепляясь за петли для ремня.

— Ты же грозилась найти её. Ищи, — с вызовом отвечает Марьянин.

— Поняла, сделаю. Разрешите идти?

— Иди, — отпускает меня взмахом руки.

Захожу в наш просторный кабинет. Шаман берет меня под локоть и вытаскивает обратно в коридор.

— Поехали со мной, — заговорщически шепчет он.

— Куда? — удивленно смотрю на коллегу.

— По важному делу.

— А Макс? — кошусь в сторону, где расположен его кабинет.

— Он ничего не должен знать.

— Почему? — все еще не совсем понимаю.

— Что ж ты такая недоверчивая, — вздыхает он. — Говорю же, на-до.

— Ладно, поехали, — сдаюсь я его природной загадочности и располагающему обаянию.

Глава 26. Иванна

Садимся в машину. Шаман лезет в бардачок, достает оттуда четки с чередующимися бусинами из темного и светлого дерева. Отдает мне.

— Подарок, — поясняет он.

— Спасибо, но я не умею ими пользоваться. Никогда не сталкивалась, — провожу подушечкой пальца по приятному рельефу с шероховатостями натурального материала.

— Тебе и не надо уметь. Внутри бусин спрятаны руны. Чтобы жить полноценно, нужно одержать победу над самим собой. Я собрал для тебя что-то вроде усилителя, — посмеивается он. — Здесь немного для силы и крепости духа, защиты, женской мудрости и капля вдохновения. Дарю от чистого сердца, только с добрыми намерениями, — произносит Шаман.

— Я… даже не знаю, что сказать.

— Ничего не нужно, — качает он головой. — Пользуйся, — подмигивает и везет нас в отдел к коллегам.

Приветствуем дежурного, демонстрируя удостоверения. Нас встречают местные опера. Шаман о чем-то перешептывается с одним из них, отойдя в сторону.

— Пойдемте, — громче зовут нас. — Честно говоря, эта девчонка уже всех тут порядком заколебала. Но, говорит сестра вашего Марьянина. А так и не церемонились бы.

— Спасибо, что позвонили, — равнодушно отзывается Шаман.

— Ага, с Макса магарыч, а, где он сам-то?

— Дела-дела, — философски тянет Шаман, а я что-то совсем запуталась. Что происходит-то?

Подходим к решетке. На нас волком смотрит молоденькая девушка. Еще девочка, я бы сказала.

— Вот ты какая Машка при свете дня, — вздыхает Шаман и внимательно рассматривает девчушку, — и чего ты творишь?

— Ничего. Придурки эти налетели, схватили, — ругается она. — А ты еще кто?

— А я, Машенька, Шаман — друг твоего брата, иначе настучал бы тебе по заднице за такие выкрутасы.

— Ты же не сказал ему? — тут же подбирается девушка.

— Пожалел его нервы и ребра, за которые ты так и не извинилась, — строго отвечает ей Шаман. — Если обещаешь мне извиниться, я тебя заберу. А нет… Здесь тебе точно безопаснее.

— Пусть Макс идет на хрен со своей заботой. Ясно?! — заводится Маша, а я улыбаюсь, прислонившись к стене и сложив на груди руки.

Какие знакомые эмоции у этой девочки. И я не знала, что у Марьянина есть сестра.

— Я тоже не знал до недавнего времени, — вкрадчиво шепчет Шаман, словно читая мои мысли и оборачивается к Маше. — Тогда мы зря приехали. Парни, оформляйте все официально.

— Стой! — визжит Маша. — Ты же сказал, что друг!?

— Конечно друг, Макса, — понижает голос. — Поэтому я сейчас уйду, а ты будешь отвечать по закону за свои косяки, — он реально разворачивается и идет к двери.

— Хорошо, — сдается Маша. — Увижу этого… брата, — цедит сквозь зубы, — извинюсь.

— Позвонишь сегодня же и извинишься. При мне, — ставит он ей новые условия.

— Ты! — психует девчонка. — Позвоню, — быстро сдувается. — А это еще кто? — косится на меня.

— Ива, — представляет меня Шаман. — Парни, отпускайте это горе.

— Чего это я «горе»? — дуется Маша.

— Нет что ли? — улыбается ей Шаман.

Забираем сестру Марьянина в машину. Меня просят ничего ему не рассказывать. Я и не собиралась. Такие протесты просто так не случаются. Это смахивает на отчаянный крик либо о помощи, либо о внимании. А может и то, и другое. Но все это совсем не мое дело.